Недавно Ozon опубликовал отчёт за 1-й квартал 2025 года, показав, по мнению аналитиков фондового рынка, хорошие результаты. Эти результаты достаточно бурно обсуждались на vc.ru, и участники дискуссии в целом компанию как предмет вложений забраковали. Но меня в этой истории заинтересовал один момент, на который участники не то чтобы не обратили внимания (это невозможно, дальше поймете почему), но не придали значения. А именно: отчет за 1-й квартал 2025 года составлен не по традиционно-стандартным схемам, а весьма своеобразно.
Ну и что тут такого, можно спросить? У Озона и бизнес нестандартный по меркам бухгалтерского учета венецианских купцов. Однако все алгоритмы диагностики положения дел в бизнесе разработаны, а потом обкатаны для стандартных схем. И если некая компания применяет нестандартную схему (использует «творческий подход к бухучету»), то это рассматривается как «симптом по Аргенти», который указывает на то, что в следующие 2-3 года компания станет неплатежеспособной.
Мне стало интересно — я залезла в годовые отчеты и с изумлением обнаружила, что «творческий подход» процветает и там. Любопытство от этого только усилилось, естессно. Я привела баланс и отчет о прибыли и убытках в стандартный вид и провела финансовый экспресс-анализ.
Что же мы видим?
Активы (имущество компании) за год увеличились чуть не вдвое (на 87%, если быть точным) за счет прироста финансовых активов (долго- и краткосрочных) и остатка денежных средств. Тут же появляется вопрос, зачем нужен такой бешеный денежный остаток, но в рамках финансового анализа мы ответа получить не можем, только выдвинуть гипотезы.
Однако знаний об имуществе компании мало; принципиально важно понимать, чем это имущество финансировано. Попросту говоря, за чей счет банкет?
Почему-то принято считать, что бизнес/компания принадлежит ее учредителям. На самом деле она принадлежит сообществу своих кредиторов, и это отлично становится заметно в ходе банкротства, когда кредиторы собираются и решают, что с компанией делать. Но пока до банкротства дело не дошло, учредители / собственник / Правление — это просто один из кредиторов, которому все остальные доверили управлять компанией.
Поэтому сразу же, в параллель с активами, смотрим на пассивы Озона — они увеличились за счет прироста задолженности перед клиентами и поставщиками и немножко за счет банковских кредитов.
Минимальные требования финансовой устойчивости при таком раскладе не выполняются, конечно. Коэффициент ликвидности тоже сильно отстает от норматива.
Правда, коэффициент ускоренной ликвидности, который является основным показателем при оценке перспектив получения долгов, в норме, больше 0,5. Правда, он за год сократился, но не критично. Ну, и коэффициент абсолютной ликвидности при таком остатке денежных средств просто зашкаливает:
Таким образом, мы имеем очень специфическую компанию, которая ухитрилась собрать огромную массу клиентских средств и держит их на счетах, видимо, на краткосрочных депозитах, судя по огромному приросту процентной выручки (+250%).
Как именно ухитрилась, мы все знаем — посредством создания Озон-банка. Этот шаг был остроумным и закономерным одновременно, потому что
- С одной стороны, клиенты сначала платят, а потом получают товар. А с поставщиками можно договориться, что они получат оплату еще позже. Куда им деваться? Озон — монополист (точнее, олигополист, ну вы поняли).
- С другой, как говорил Джон Лоу, который изобрел бумажные деньги и которого К. Маркс назвал «приятной помесью мошенника и пророка», «если у нас нет денег [собственных], нам надлежит создать банк».
Так и Озон, ведя глубоко убыточную деятельность, создал банк. В 2023 году прибыль оказалась неплохой, но результаты за 2024 год не очень:
Примечательно, что в 2024 году Озон получил страховые возмещения, связанные с пожаром, в сумме 6,26 млрд. руб. нетто, что оказалось очень неплохой «прибавкой к пенсии».
Сразу вспомнилась моя давешняя знакомая, которая 15 лет, с 1955 по 1970 год, работала секретарем директора (точнее, директоров) Центрального Рижского рынка, пережила семерых, которых арестовали за хищения в особо крупных, и ушла на пенсию от восьмого. Слушая по телевизору новости о пожарах в жилых домах, пожимала плечами: «И с чего это дому гореть? Это ж не магазин».
Прогноз, конечно, напрашивается пессимистический. Но тут необходимо уточнить один важный момент: проблема не в структуре баланса. Подобная структура баланса встречается не так уж редко у вполне благополучных, а то и просто процветающих компаний определенного типа. Вот реальный пример:
С одной стороны — готовый кандидат на ликвидацию, потому что для оплаты счетов поставщиков компании требуется продать товарные запасы и часть основных фондов (деньги и дебиторская задолженность само собой). С другой — откуда столько денег на счетах? Их вроде не должно быть.
Но они есть, потому что это структура баланса одной из частей успешной торговой сети, разделенной на 2 части: ту, которая управляет недвижимостью, и ту, которая собственно торгует. Как вы догадались, это баланс той части, которая торгует. Остаток денежных средств — это то, что скапливается на счетах и в кассах магазинов к вечеру.
Прямая параллель с Озоном, не так ли?
Но у этой сети есть огромное отличие от Озона? Она прибыльна. Озон же убыточен.
Если руководство Озона в ближайший год не найдет способов вывести бизнес на стадию самоокупаемости (а лучше самофинансирования), то через 2-3 года Озон тем или иным способом вынужден будет закрыться. Скорее всего, через продажу конкурентам — целиком или по частям.
А «с горки» его столкнет первый же более или менее крупный кредитор, который не поверит в оплату счетов.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
