Твари дрожащие и прочие когнитио против городской России

Сегодня самое время говорить о смыслах. Философская суббота, как-никак.

Игорь Ашманов поделился в своём блоге данными о том, что в столице в думских, правительственных и около коридорах сейчас только и разговоров, что о когнитио и соответствующей субъектности:

«Надо, считают подписчики, предложить миру модель, надо засыпать их нашими нарративами и идеями. Надо вторгнуться в их когнитивное пространство, а не вот это ваше всё „запретить“, „держать и не пущать“. В обороне — проигрывают.

Я на неделе был на четырёх очень важных заседаниях, все перед НГ как с цепи сорвались, все как раз примерно или в точности про это.

…

Воронка обсуждения всегда такая: угроз-угрозы-угрозы, суверенитет-суверенитет, собственный контент-контент-контент, ИИ-ИИ-ИИ-ИИ и обратно же ИИ.»

Когда речь заходит о смыслах, хотя бы даже в контексте когнитивной субъектности, всегда важно осознавать, что «быть» нельзя подменить «казаться». При этом все разговоры о когнитивной субъектности, как правило, рифмуются с криками о необходимости национальной идеи и государственной идеологии. И в представлении говорящих речь всегда сводится к «засыпать нарративами, идеями, мемасиками».

Виктор Пелевин ещё в конце 20 века всё сказал про национальную идею и с тех пор ничего не изменилось:

«Всё потому, что мы у них на пансионе. Их фильмы смотрим, на их тачках ездим и даже хавку ихнюю едим. А сами производим, если задуматься, только бабки… Которые тоже по всем понятиям ихние доллары, так что даже неясно, как это мы их производить ухитряемся. Хотя, с другой стороны, производим же — на халяву-то никто не дал бы… Я вообще-то не экономист, но точно чувствую — дело гнилое, какая-то тут лажа зарыта.

…

Наш национальный бизнес выходит на международную арену. А там крутятся всякие бабки — чеченские, американские, колумбийские, ну ты понял. И если на них смотреть просто как на бабки, то они все одинаковые. Но за каждыми бабками на самом деле стоит какая-то национальная идея. У нас раньше было православие, самодержавие и народность. Потом был этот коммунизм. А теперь, когда он кончился, никакой такой идеи нет вообще, кроме бабок. Но ведь не могут за бабками стоять просто бабки, верно? Потому что тогда чисто непонятно — почему одни впереди, а другие сзади?» (Виктор Пелевин «Generation П», 1999).

В разговорах о смыслах, идеях и прочих когнитивах ораторствующие часто вспоминают большевиков, говоря вот ведь ловко как у них вышло с этими лозунгами: «Землю — крестьянам!», «Фабрики — рабочим!». Ёмко, просто и понятно. Мол нам надо соорудить что-то такое же только про современность. И тогда на Западе все будут вдохновлены нашими новыми словами и снова нас полюбят. Так победим.

Барон Мюнхгаузен прославился не тем, что летал или не летал на Луну, а тем, что никогда не лгал. Так и большевики победили не лозунгами и красивыми правильными словами. А потому что у них был философия прямого действия. Они все свои затеи воплощали в реальность, не откладывая «до нового года» или «до победы коммунизма во всём мире». Они были. И это аз есмь притягивало. Светило ярче солнца и ночью, и днём. Читали их уже как следствие, в жажде разгадать тайну этого света.

Из всех прав человека, ставшими восприниматься как данность, благодаря Советской России — самый важный дар, как для отдельного человека, так и для больших социальных организмов ака государство — это право на развитие. Это русский дар всем странам мировой периферии. Наш огонь Прометея. Электростанции, школы и больницы — вот русская национальная идея, воплощённая в бетоне, русский миф, русские смыслы. Инфраструктура современного государства.

На невозделанных полях не растёт пшеница. Также и во всех остальных областях — там необходимо возделывать свои поля. Созданием и развитием низовой инфраструктуры, с малой прибылью (в лучшем случае) тоже должно государство. Хорошо или коряво — не так важно. Главное — чтобы был какой-то задел. Невидимая рука рынка в таких сферах не работает. Импортозамещение, которое с 2008 года пытаются запустить. Прекрасно показало, как работает эта рука рынка. Чтобы реально что-то взошло, особенно в высокотехнологической сфере — нужна среда, нужна инфраструктура. Это как постиндастриал общества, экономика знаний и прочее модно-экономическое могут существовать и развиваться только на базе продолжающего работать старого доброго индустриального общество. Бизнес самостоятельно создавать подобную инфраструктуру не будет. Не только не сможет, не потянет, но даже и не захочет. Тем более. Что всё это можно купить в Китае. Если Китай продаст. Как все увидели, когнитивный суверенитет без технологического — бессмыслен. Невозможен. Сами по себе, без технологического суверенитета, все попытки вещать смыслы — лишь жалкое жонглирование словами. Карго-культ.

Вообще, делить субъектность на её якобы составляющие — большая нелепость. Невозможно быть субъектом частично. Когда ты субъектен — оставаться быть собой это и есть твой базовый смысл. Его не надо дополнительно артикулировать. Сейчас среди англичан и других молодых европейцев в топе чтива — Достоевский. Посему уместно вспомнить классическую цитату. «Тварь я дрожащая или право имею?» — задавался вопросом Родион Раскольников, натачивая топор. Это один из самоотвечающих вопросов. Ибо кто право имеет такими вопросами не задаётся. Быть или казаться. Снова этот выбор. Нарративы, идейки, мемасики нужны для имитации, для казаться. Те, кто аз есмь — не нуждаются в дополнительных подтверждениях своего бытия. Те же, кто сегодня пытается протащить тему когнитивного противостояния, нарративных войн и битвы мемасиков, пытаются продать порченный товар из серии «казаться», то, что Родион Раскольников верно назвал тварью дрожащей.

Все эти смыслы, нарративы, идеи и прочее, вытащенное из нафталиновых сундуков, 100500 раз переведено с франко-немецко-английского на русский, обратно и снова на русский и вновь по кругу. Весь этот идейный, так сказать, пласт направлен, не самом то деле, на лишение России её субъектности в сфере смыслов, уменьшения её суверенитет в области когнитивного. Москва — Третий Рим. Это фраза уже давно вплелась в пот и кровь каждого русского, является неотъемлемой частью русского культурного кода, вместе со строчкой: «златая цепь на дубе том». Россия — городская цивилизация. А город, как нам сообщил товарищ Аристотель — это единство непохожих. Жрецы же разных идеологий пытаются нас, городских, заузить до очередного хуторского драмкружка местного сельсовета. Что происходит со странами решившими натянуть на себя кафтан этнического национализма мы с 91-го года наблюдаем на примере вымирающих трибалтов. А для особо одарённых последние десять лет увидели всё тоже самое на максималках в украинском варианте.

Поэтому обзывать какой-то набор слов и букв госидеологией никто в России не будет. Ни один хутор не вместит в себя город. Тем более Третий Рим.

История показывает, что люди массово едут только в города. Массовый добровольный отток в деревню случается только в голодные времена. (добровольным его можно назвать с большой натяжкой) Поэтому лишь развитие инфраструктурных проектов в различных сферах бытия, повышения возможности реализации гражданином права на развитие, создание высокотехнологичных мегапроектов — только такая русская идея, воплощённая в металле, бетоне и углеволокне станет зазывающе привлекательной. Вся Россия — один громадный мега город. Современный, красивый, удобный. Вот что должно быть реализовано. А импортные блогеры сами приедут заснимут и покажут своим зрителям. Эту странную, пугающе красивую Россию.