Повесть: Умираю, но не сдаюсь. Глава 12. Аэродром в огне.
Он не должен был здесь находиться. Тем не менее, он был здесь. Посаженый на гауптвахту в захолустном, провинциальном, полевом аэродроме. И это после Москвы, где складывалась головокружительная карьера, где его любили красивые женщины и где было много друзей. Хотя какие это друзья, так собутыльники, наверняка уже забыли о нем. Это все его дядя, занимавший высокий пост в Народном комиссариате обороны. Старый дурак отдал приказ о его переводе сюда, на всеми забытый полевой аэродром в приграничье. Чтобы не позорил дядю. Видишь ли, надоело ему меня из всяких громких историй вытаскивать. Старый пень.
Летчик поморщился от воспоминаний: «Ну да, врезал пару раз по холеной морде, тому жирному во френче, в одном из самых модных ресторанов Москвы. Так он сам полез, типа я его жену в танце начал лапать. Да я всего-то хотел с ней танго потанцевать, а эта деревенская дура орать начала. А потом появился наряд милиции, а эти держиморды вообще в современных танцах ничего не понимают. Ну слово за слово и понеслось. И вот теперь он даже не в «Мухосранске», а в его пригороде на полевом военном аэродроме на «губе». Куда столичному офицеру-летчику падать ниже? Ну да выпил на службе, а что тут еще делать?»
Летчик посильнее натянул синее шерстяное одеяло на голову и поежился, его бил озноб от алкогольного отравления местными суррогатами. В палатке, которая служила гауптвахтой, было довольно прохладно. Он глянул на именные золотые часы, было только 4 часа утра. «А на Тверской в ресторане сейчас музыка и народ гуляет», – мечтательно подумал Летчик.
Вдруг послышался монотонный гул. Он нарастал. «Самолеты, много самолетов,– мелькнула мысль в голове Летчика. – Наши? Учения? Да вряд ли. Немцы? А вот на них похоже. Давно они уже летали в нашем небе с разведкой».
Он вскочил и крикнул: – Часовой!
Тот отозвался сонным голосом: – Чего тебе?!
– Сержант. Слышишь гул? Чего там происходит? – закричал Летчик.
Тот молчал, прислушиваясь. Потом послышался вой пикирующих самолетов и разрывы бомб. Палатка заходила ходуном. Летчик метнулся на выход. – Куда?!– заорал окончательно проснувшийся часовой и замахнулся винтовкой. Рядом грянул очередной взрыв и их осыпало свежей землей. Сержант тут же осел, посмотрев на Летчика непонимающим взглядом. У него из-за рта побежала алая струйка крови. «Похоже убили сержанта»,– подумал Летчик и подхватив винтовку часового, прыгнул в ближайшую воронку.
Большую часть палаток разбросало взрывами, либо они были прошиты очередями пулеметов и горели. Оставшиеся в живых выбегали из охваченных пламенем палаток и падали под градом трассирующих пуль с самолетов с крестами. На аэродроме полыхали наши самолеты испуская вверх конусообразные пирамиды клубящегося черного дыма. Это уже явно не провокация – это была настоящая война. Пикирующие бомбардировщики с ревом заходили на аэродром и сыпали множеством мелких черных бомб. Огромные взрывы от них были явно не сопоставимы с размерами этих малявок. Тут же носились немецкие истребители расстреливая обезумевших полуголых людей и оставшиеся самолеты.
Летчик выстрелил два раза из винтовки в сторону вражеских железных птиц, и в бешенстве выкинул бесполезное оружие в сторону. «Пулемет нужен. Почему же наши не стреляют? – пронеслось в голове у Летчика. – Где наше ПВО?» Он посмотрел в сторону, где должны были размещаться зенитки и увидел на этом месте только несколько дымящихся воронок. – А суки!!! – Летчик до боли вонзил ногти в ладони. Громко хлопнув, взорвался погреб с топливом и выдал в небо огромное клубящееся черно-оранжевое облако огня и дыма.
Несколько наших самолетов попытались взлететь, но были расстреляны прямо на взлетной полосе и горели ярким чадящем пламенем. У одного из этих самолетов еще работал двигатель и он ехал по летному полю оставляя за собой шлейф черного дыма. Потом резко остановился, уткнувшись пропеллером в грузовик-полуторку. Грузовик вспыхнул. – Пацаны! – проскрипел зубами летчик и в бессилии осел на землю, сжимая в ладонях рыхлую, влажную землю.
Через полчаса все стихло. Только потрескивали догорающие самолеты. Аэродром был полностью разгромлен. Летное поле еще оставалось практически не тронутым, но все самолеты либо сгорели, либо были изувечены настолько, что использовать их не было ни какой возможности.
Летчик брел среди палаточного городка. Стояла звенящая тишина. «Неужели все погибли», – с ужасом думал летчик. Люди, которые лежали на земле, были все мертвы. Он стал разбирать палатки. Одни были пусты, в других он нашел только изувеченные тела. Он дошел до укреплений из мешков с песком, где располагалось ПВО аэродрома. Разодранные осколками и разбросанные по земле мешки были, а ПВО не было. На этом месте зияло только несколько, еще дымящихся глубоких воронок. Летчик нашел несколько погнутых рам и пулеметов, да фрагменты тел, вот и все что осталось от трех спаренных пулеметов Максим и зенитчиков.
Летчик дошел до самолетов. Какие-то сгорели полностью, обнажив черный скелет фюзеляжа. Другие частично. Черный дым шел от еще догорающих самолетов. Ветер трепал разорванную пулями и осколками полотняную обшивку самолетов. Нет, на этих призраках самолетов уже никуда кроме как ада, не улетишь. Он дошел до железного ремонтного ангара. Ангар был частично разрушен. Во всяком случае он выглядел как решето. Внутри стояло два самолета, Як-1 и один полусгоревший биплан И-153. Понять, как на Як не перекинулся огонь с биплана было довольно сложно. Обгорела только часть деревянного крыла истребителя. В целом Як выглядел довольно сносно. Только несколько дырок было в крыльях.
Летчик осмотрелся и крикнул: – Алло гараж! Есть кто живой? Из небольшого служебного загончика, где техники обычно гоняли чаи, да отлынивали от работы, послышался чей-то протяжный стон. Он подбежал к двери и увидел старшего техника. Лысого мужика лет сорока с пивным пузом. Тот был ранен в руку. Сняв с гвоздя аптечку, Летчик достал из нее бинт с йодом, и быстро обработал рану. – Осколок навылет вышел. Жить будешь Механик, –подбодрил он. Раненый Механик благодарно посмотрел на него, и слабо улыбнулся.
Летчик оставил раненого приходить в себя и решил осмотреть Як-1 повнимательнее. Сначала прибил тлеющий огонь на крыле. Осмотрел шасси и закрылки. Вскарабкался в кабину самолета. Проверил как ходит верхняя сдвигающаяся прозрачная крышка кабины, так называемый фонарь. Он двигался как по маслу. Летчик удовлетворено хмыкнул, уселся на сиденье и начал проверять работу приборов. Давление сжатого воздуха самопуска (механизм позволяющий стартануть двигатель самолета на холодную) практически отсутствовало. И стрелка датчика бензина уткнулась в ноль. В остальном у него замечаний к состоянию самолету не было.
К нему пошатываясь, подошел Механик: – Что это вообще было? Война что ли с немцами началась?
– Угадал морячок. Хотя я знаю не больше тебя. Меньше знаешь – крепче спишь,– ответил Летчик.
– Да не может быть. А как же пакт о не нападении? – вскинул руками испуганно Механик и провел рукой по лысой голове.
– Забудь о пакте. Крутили немцы твой пакт сам знаешь на чем. Ты сам посмотри, что фрицы натворили! – Летчик кивнул головой на разгромленный аэродром. Они оба посмотрели на тлеющие самолеты и в воздухе повисло тяжелое молчание.
– Ну что скажешь? – наконец спросил Механик Летчика, похлопав здоровой рукой по корпусу самолета.
– Да вроде живая птичка. Полетит, – после недолгого раздумья ответил тот.
Механик кивнул: – Этот самолет был практически готов. В понедельник хотели его выпускать уже с мастерской. Крылья только подремонтирую, заправим бензином, да сжатым воздухом и тогда точно полетит.
Летчик нежно погладил самолет рукой и сказал: – Конечно полетит. Не сомневаюсь.
– Есть еще кто живой ? – с надеждой в голосе, перевел тему разговора Механик.
Летчик только хмуро помотал головой: – Я больше никого не нашел. Это все очень похоже на войну. Надо мне лететь на разведку. Потому как сейчас больше вопросов, чем ответов. Это война? А если война то тогда, где наши войска? И почему допустили весь этот бардак?
Летчик посмотрел на плечо раненого и спросил: – Ты сам как морячок ? Помочь тебе с ремонтом самолета?
Механик добродушно прищурил левый глаз: – Да не переживай за меня. Я вообще не люблю, когда у меня кто-то над душой стоит. Справлюсь один.
Летчик не возражал: – Хорошо. Пойду раненых поищу, может еще кому помощь нужна.
Механик одобрительно кивнул и поплелся за инструментом.
Летчик еще раз обошел весь аэродром, но живых больше никого не обнаружил. Временами он слышал глухие взрывы и выстрелы, где-то далеко шел жаркий бой. В небе то и дело проносились немецкие самолеты. «Да где же наши самолеты, – думал летчик, – неужели все аэродромы разбомбили?» Он снова занялся палаточным городком и вытащил тела убитых на поляну. Ровно пятнадцать человек. Из них пять летчиков и десять человек техперсонала. Большинство из них погибло прямо в палатках так и не проснувшись. Остальным повезло, что были в этот выходной день в увольнении в городе.
Несколько бомб угодили в середину ряда палаток и оставили от себя несколько больших воронок. Там он нашел только несколько кусков мяса на костях, да чей-то сапог. Летчика вывернуло. Отдышавшись, он решил, что с него хватит и дальше пусть разбираются другие, когда подоспеет помощь. Выбрав палаточный тент поцелее, он накрыл им тела погибших товарищей.
За работой летчик и не заметил, как наступил вечер. Наши так и не подошли. Канонада ушла дальше на восток. Так пора было что-нибудь перекусить. Он ощутил сильный приступ голода. Летчик помнил, что небольшой продуктовый склад был рядом с ремонтным ангаром в деревянной пристройке. Каждые два дня приезжала полуторка со свежим хлебом, и его разгружали на этот склад. У него в голове мысленно возникла свежая краюха черного хлеба. Сглотнув набежавшую слюну Летчик направился на склад. Вскоре он уже стоял перед ним. Вернее перед тем, что от него осталось.
На его дымящихся развалинах уже сидел Механик, и аппетитно уплетал жареную рыбу. Механик приветственно махнул объеденной рыбиной в руке и приглашающим жестом указал на десяток подозрительно черных рыбешек, вповалку лежащих на газете.
Летчик брезгливо посмотрел на рыбу: – У нас сегодня в ресторане рыбный день?
Механик молчал, его рот был занят пережевыванием очередного куска рыбной тушки.
– Прошу к столу, – наконец вымолвил Механик, – соленая селедочка, жаренная на углях. Рекомендую. Вкус конечно специфический, – тут он причмокнул грязными от золы губами и добавил: – Но вполне съедобно.
– Есть еще тушенка, если ты на диете, – поспешно добавил Механик, заметив кислое выражение лица Летчика, и кивнул на десяток закопченных банок.
Тут же валялось пара мешков сгоревших сухарей, которые теперь можно было использовать разве что в качестве активированного угля. Небольшой полуразодранный и почерневший от копоти мешок с какой-то крупой стоял рядом. Вот и все что осталось от продовольственного склада.
Механик невесело усмехнулся, глядя на разочарованное лицо летчика.
– Завтра должны были на неделю продуктов привести. Покойный повар не хранил ничего долго на складе, опасаясь мышей,– объяснил Механик, – все старался свежее завести. Хорошо, что я вовремя заметил, что склад горит. Слышу, что-то трещит и дымом тянет, ну совсем близко. Тут меня осенило, да это же склад с продуктами. Я ноги в руки и сюда. А тут уже все догорало, хорошо хоть что-то успел вытащить из огня.
Летчик побрезговал обугленной рыбой и, раздобыв у Механика котелок с водой, сварил кашу с тушенкой. Тот не возражал и, закончив с рыбой, принялся за кашу. «И куда в тебя столько влезает», – с удивлением подумал Летчик. Его товарищ явно не страдал отсутствием аппетита.
Наконец насытившись, Летчик спросил: – Как ремонт самолета?
– Крылья я заштопал. Завтра можно будет заправить и в полет, – Механик ловко разлил по железным кружкам из мензурки прозрачную жидкость. В нос Летчика ударил знакомый запах спирта.
– Давай помянем ребят, – поднял тост Механик.
После ужина Летчик лежал и еще долго всматривался в звездное небо, размышляя над превратностями своей судьбы, и заснул у костра, а Механик пошел спать в свою каморку в ангаре.
Утром, быстро перекусив остатками каши, два товарища, вооружившись канистрами и резиновым шлангом, пошли сливать топливо с искалеченных самолетов. Топливо больше было взять неоткуда, основной топливный запас сгорел при первой утренней атаке немцев на аэродром. Летчик, в очередной раз, совершая прогулку до своего самолета, с полной канистрой бензина, увидел вдали поднимающиеся клубы пыли. «Немцы или наши?» – с тревогой подумал Летчик. «Да конечно наши», – попытался отогнать он тревожные мысли. Но на всякий случай спрятался за разбитым корпусом биплана. И не зря. Это были немцы, они ехали на двух мотоциклах с пулеметами. «Похоже, вынюхивают что-то черти», – мелькнула у него мысль. А пистолет и винтовку он, как на зло, оставил в ангаре. «Во дурак то! – мысленно он отругал себя, – оставить оружие на войне».
Немцы осторожно объезжали воронки и обгоревшие скелеты самолетов. Пулеметчики в колясках поводили дулами МГ-34 выцеливая выживших. Но никого не было видно и слышно. Пока издалека не раздался крик ничего не подозревающего Механика: – Слышь прихвати ключ на двенадцать!
Немцы оживились и поехали в сторону голоса. Летчик подобрав рядом с разбитым корпусом самолета, какую-то короткую металлическую трубку с острым концом, начал красться вслед за ними. Двое немцев из первого мотоцикла спешились и пошли пешком. Вторая пара прикрывала пулеметом первых и тоже остановилась в невдалеке.
Как только немцы зашли за фюзеляж самолета, Летчик кинулся сзади на водителя остановившегося мотоцикла и всадил ему трубку в горло, как копье, из нее тут же брызнула струя горячей крови. Немец в люльке, весь в крови товарища, бросив пулемет, попытался вылезти оттуда. Но его голова через секунду, уже безвольно болталась на скрученной шее, и он повалился обратно. Прошло несколько минут. Рядом послышалась автоматная очередь и торжествующие крики на немецком. Вскоре Летчик увидел, как Механика с разбитым лицом ведут два здоровых немца, толкая его в спину автоматами. Они возвращались. Летчик крикнул: – Ложись! – и начал стрелять по немцам из захваченного пулемета. Первый фашист завалился сразу. Второй разрядил автомат в спину Механика, который попытался убежать, и тоже упал скошенный пулеметной очередью. Летчик подбежал к Механику и упал перед ним на колени, тот еще дышал. Его губы медленно зашевелились пуская розовую пену и наконец произнесли: – Похорони меня... – его грудь еще раз вздрогнула и перестала дышать.
– Почему ты не упал, морячок? – задрожавшим, бесцветным голосом спросил Летчик. Но Механик не ответил и Летчик окровавленной рукой закрыл ему глаза.
Он прихватив тяжелый пулемет с собой и пошел доливать бензин в баки самолета. Открыв крышку бензобака в крыле и вылив туда очередную порцию топлива, стало заметно что бензина уже достаточно. Бензобаки во втором крыле тоже были заполнены. Теперь надо было заполнить систему пуска сжатым воздухом. Летчик нашел баллон, подсоединил шланг к самолету и быстро заполнив систему, вернул шланг на место. Кажется все, но нет, что-то его смутно тревожило. Он упустил что-то очень важное. Ну конечно он забыл снарядить боекомплект самолета. Як-1 был вооружен двумя пулеметами ШКАС, по шестисот двадцать патронов в каждом, которые были спрятаны в корпусе самолета и располагались сверху над двигателем. Вооружение самолета дополняла 20-мм пушка ШВАК со сто тридцатью снарядами в носовой части, за пропеллером.
Летчик прихватив короба с лентами и неспешно пошел на склад за боекомплектом. На счастье склад с боеприпасами уцелел и представлял собой надземный деревянный погреб засыпанной сверху землей и давно поросший зеленой травкой и кустами боярышника. Невысокие стеллажи были заставлены зелеными ящиками. Он осторожно снял один из них, с надписью ШКАС и красным пропеллером на боковой стенке. Летчик вскрыл ящик и начал набивать металлическую пулеметную ленту патронами. У патронов была маркировка буква «Ш» и красный капсюль, не перепутаешь с обычными для винтовки. Найдя снаряды для ШВАКА, он зарядил ленту и для него. Ходить пришлось два раза, из-за большого веса все короба за один раз он унести не смог.
Можно было лететь, но у него осталось еще одно неотложное дело. Надо было похоронить ребят. Он погрузил окоченевшее тело Механика на тележку от сварочных баллонов, которую нашел в ангаре, и повез его как памятник к руинам палаточного городка. Тут выбрав две воронки поглубже, перетащил все тела в две братских могилы и прикопал свежей землей. Вечерело. Лететь было уже поздно, и Летчик решил переночевать в последний раз на аэродроме. Поужинав, а заодно и пообедав двумя банками тушенки, он быстро уснул.
Проснувшись утром от холода, Летчик, зябко ежись, быстро вскочил с широкой доски, которая заменила ему кровать. Поприседав и отжавшись на кулаках, он немного согрелся. Пора было делать завтрак. Он раздул полуистлевшие угли и развел новый костер, поставив на него котелок с водой. Заварка нашлась в каморке у техников. Наскоро перекусил банкой тушенки и, запив ядреным чаем, начал собираться. В руках у него был не большой тремор, от волнения перед предстоящим полетом. Летчик надел теплую куртку, шлем и летные очки. Положил пистолет ТТ в кобуру на поясе. Потом застегнул на себе парашют, который нашел в одной из палаток. Парашют пришлось переуложить, но так спокойнее, когда знаешь, что сам укладывал.
Мельком осмотрев самолет, он быстро забрался в кабину, парашют мягко спружинил на сиденье под его мощным телом. Поставил ноги на педали и не забыл привязаться ремнями. Дальше пошла обычная предполетная рутина, которая делалась им уже сотню раз на автомате. Он передвинул тумблер бензокрана в положение баки открыты. Поставил рычаг газа на шестисот оборотов левой рукой, а правой включил аккумулятор. И скомандовав невидимому помощнику: – От винта! – и открыл воздушный кран самопуска. Двигатель несколько раз чихнул, и пропеллер начал раскручиваться. Двигатель быстро вышел на стабильные обороты, и Летчик включил зажигание. Мотор наконец прогрелся. Расстопорив хвостовое колесо, Летчик медленно начал руление выбираясь из ангара и с резким щелчком захлопнул кабину самолета.
Выехав на взлетную полосу, Летчик начал змейкой объезжать воронки и препятствия. Внезапно на горизонте аэродрома показались немецкий бронетранспортер и два серых грузовика. С их стороны начали стрелять и несколько пуль попали в прозрачную кабину самолета, оставив в плексиглассе дырки. Летчик не обращал внимания на пули. Его лицо было спокойно, а движения отточены. Он сдвинул рычаг газа и ручку управления вперед, поднимая заднее колесо. Мотор взревел бодрее и самолет начал ускоряться. Травяная взлетная полоса начала с бешеной скоростью уплывать назад и наконец, выскользнула из-под самолета.
Вскоре он почувствовал, что летит. Радостное чувство легкого опьянения полетом, как обычно охватило его. Но немецкий пулемет не унимался. Несколько пуль задели крыло, оставив в нем несколько дырок. Летчик убрал шасси и сдвинул ручку управления на себя до упора. Самолет послушно начал резко подыматься вверх, пока не исчез в бескрайнем голубом небе.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
Предыдущий
0 комментариев