logo
Тексты Клименка
logo
0
читателей
Тексты Клименка  
О проекте Просмотр Уровни подписки Фильтры Статистика Обновления проекта Контакты Поделиться Метки
Все проекты
О проекте
Проза и рифмы для современников. Возможно, мы плывем в одной лодке. Давайте вместе смотреть вперед.
Публикации, доступные бесплатно
Уровни подписки
Единоразовый платёж

Ваше бескорыстное желание подбросить мне деньжат, приветствуется!

Помочь проекту
Копилка у входа 250₽ месяц 2 400₽ год
(-20%)
При подписке на год для вас действует 20% скидка. 20% основная скидка и 0% доп. скидка за ваш уровень на проекте Тексты Клименка
Осталось 15 мест

Вслед за каждым внесенным рублем здесь вы сыщете нужное слово. Если оно вам нужно, разумеется.

Оформить подписку
Фильтры
Статистика
Обновления проекта
Поделиться
Читать: 4+ мин
logo Тексты Клименка

Дар божий

Двери ‎электрички,‏ ‎шипя, ‎сомкнулись. ‎Я ‎решил ‎задержаться‏ ‎в ‎тамбуре.‏ ‎Мне‏ ‎с ‎детства ‎нравилось‏ ‎так ‎ездить.‏ ‎Пахнет ‎поездом, ‎свежий ‎быстрый‏ ‎ветер‏ ‎холодит ‎ноги.‏ ‎И ‎никто‏ ‎не ‎мешает ‎думать. ‎Вагон ‎был‏ ‎почти‏ ‎пустым: ‎две‏ ‎бабушки–подружки ‎с‏ ‎привычными ‎корзинками ‎на ‎коленях, ‎лохматый‏ ‎студентик‏ ‎да‏ ‎дядька ‎в‏ ‎сереньком ‎пиджаке,‏ ‎с ‎почему–то‏ ‎знакомым‏ ‎лицом. ‎

   «Ого!‏ ‎Тропинин? ‎Да ‎нет, ‎глупости. ‎Писатель,‏ ‎такая ‎фигура‏ ‎—‏ ‎и ‎в ‎электричке.‏ ‎Подойти, ‎что‏ ‎ли? ‎— ‎я ‎дотронулся‏ ‎до‏ ‎алюминиевой ‎ручки‏ ‎двери, ‎но‏ ‎засомневался. ‎— ‎Похож, ‎конечно. ‎А‏ ‎если‏ ‎не ‎он?‏ ‎Ладно, ‎спрошу,‏ ‎там ‎видно ‎будет».

    Я ‎примостился ‎напротив‏ ‎и‏ ‎осторожно‏ ‎сказал:

   — Платон ‎Андреевич.

   Мужчина‏ ‎распрямился, ‎снял‏ ‎шляпу ‎и‏ ‎молча‏ ‎кивнул ‎головой.‏ ‎В ‎желтом ‎окне ‎пролетали ‎одинаковые‏ ‎столбы ‎и‏ ‎голые‏ ‎ноябрьские ‎деревья. ‎Во‏ ‎рту ‎пересохло.‏ ‎Значит, ‎сам. ‎Точно.

   — Простите, ‎великодушно‏ ‎простите…‏ ‎Я ‎на–начинающий,‏ ‎так ‎сказать,‏ ‎есть ‎публикации ‎в ‎«Юности», ‎г–г–готовлю‏ ‎сбо–сборник‏ ‎прозы… ‎—‏ ‎заикания ‎стали‏ ‎неимоверными, ‎но ‎в ‎этот ‎момент‏ ‎вагон‏ ‎тряхнуло.‏ ‎Тропинин ‎неожиданно‏ ‎и ‎по–свойски‏ ‎положил ‎большую‏ ‎свою‏ ‎ладонь ‎на‏ ‎мое ‎плечо. ‎И ‎я ‎слегка‏ ‎успокоился.

   — Видите ‎ли,‏ ‎Платон‏ ‎Андреевич, ‎если ‎бы‏ ‎вы… ‎минут‏ ‎двадцать… ‎времени ‎мне… ‎спросить,‏ ‎пожалуйста,‏ ‎вас.

   Он ‎пристально‏ ‎взглянул ‎на‏ ‎меня, ‎улыбнулся ‎и ‎опять ‎молча‏ ‎кивнул.

   Я‏ ‎раскрыл ‎свою‏ ‎черную ‎дерматиновую‏ ‎папку ‎(«гранитолевую», ‎— ‎так ‎обычно‏ ‎подшучивает‏ ‎отец)‏ ‎с ‎металлическими‏ ‎синими ‎уголками‏ ‎и ‎достал‏ ‎тонкую‏ ‎тетрадь.

   — Понимаете, ‎нужен‏ ‎совет. ‎Тут ‎рассказ. ‎Прямо ‎совпадение‏ ‎мистическое… ‎Молодой‏ ‎философ‏ ‎встретился ‎с ‎мэтром–мыслителем‏ ‎и ‎читает‏ ‎ему ‎собственную ‎писанину… ‎Вот:‏ ‎«Двое,‏ ‎совмещающие ‎в‏ ‎этот ‎вечер‏ ‎водку ‎с ‎затянувшейся ‎беседой, ‎находились‏ ‎здесь‏ ‎часа ‎два.‏ ‎Пивная ‎была‏ ‎вонючая, ‎темный ‎воздух ‎в ‎ней‏ ‎клубился,‏ ‎будто‏ ‎в ‎паровозном‏ ‎депо».

   Подошел ‎контролер‏ ‎и ‎привычно‏ ‎промямлил–потребовал‏ ‎билеты. ‎Тропинин‏ ‎вынул ‎и ‎показал ‎проездной. ‎Я‏ ‎зло ‎выдернул‏ ‎свой,‏ ‎и ‎пока ‎близорукий‏ ‎билетный ‎страж‏ ‎изучал ‎документы, ‎перелистал ‎несколько‏ ‎страниц‏ ‎рукописи. ‎Когда‏ ‎нас ‎оставили‏ ‎в ‎покое, ‎я ‎продолжил:

   — Итак, ‎они‏ ‎спорят,‏ ‎выпивают… ‎А‏ ‎пивная ‎—‏ ‎это ‎у ‎меня ‎символ ‎мира‏ ‎современного.‏ ‎Обобщение…‏ ‎«Пивная ‎лежала‏ ‎на ‎окраине‏ ‎города ‎маленькой‏ ‎грязной‏ ‎раковиной, ‎вбирающей‏ ‎разнородных ‎посетителей ‎— ‎их ‎выверенные‏ ‎движения, ‎нечистые‏ ‎тела,‏ ‎потрескавшиеся ‎губы. ‎Двое‏ ‎наблюдали ‎за‏ ‎плывущими ‎от ‎стойки ‎к‏ ‎замызганным‏ ‎столам ‎и‏ ‎наоборот ‎серыми‏ ‎фигурами… ‎Те ‎складно ‎подчинялись ‎ужасному‏ ‎ритму‏ ‎привычной ‎и‏ ‎бессловесной ‎тишины».

   Я‏ ‎перевел ‎дух, ‎вцепился ‎в ‎лавку‏ ‎и‏ ‎поднял‏ ‎глаза ‎на‏ ‎Тропинина. ‎Тот‏ ‎смотрел ‎на‏ ‎меня…‏ ‎кажется, ‎с‏ ‎любопытством. ‎Воодушевленный, ‎я ‎лихорадочно ‎расправил‏ ‎тетрадку:

   — Вы ‎позволите?‏ ‎—‏ ‎И, ‎не ‎дожидаясь‏ ‎ответа, ‎принялся‏ ‎вычитывать ‎кусок ‎за ‎куском:‏ ‎«Молодой,‏ ‎под ‎воздействием‏ ‎алкоголя ‎и‏ ‎застарелой ‎тоски, ‎громко ‎шептал ‎пожилому‏ ‎другу:‏ ‎«Вымрем ‎ведь.‏ ‎Как ‎мамонты...‏ ‎Дай ‎нам ‎хоть ‎миллион ‎золотом.‏ ‎Каждому.‏ ‎Счастья‏ ‎не ‎будет.‏ ‎А ‎почему?‏ ‎Потому, ‎что‏ ‎язык‏ ‎отвергли. ‎А‏ ‎его ‎Бог ‎дал. ‎Чтобы ‎с‏ ‎ним ‎говорить.‏ ‎А‏ ‎мы ‎разучились. ‎Разучились‏ ‎и ‎зачерствели»…‏ ‎

   Тропинин ‎выхватил ‎у ‎меня‏ ‎рукопись.‏ ‎На ‎его‏ ‎щеке ‎блеснула‏ ‎крупная ‎слеза. ‎Я ‎оторопел ‎и‏ ‎начал‏ ‎высокопарно ‎лепетать:

   — Платон‏ ‎Андреевич, ‎конечно,‏ ‎вашему ‎покорному ‎слуге ‎предстоит ‎поработать‏ ‎над‏ ‎материалом…‏ ‎Между ‎прочим,‏ ‎персонаж, ‎который‏ ‎в ‎возрасте,‏ ‎маститый,‏ ‎считает, ‎что‏ ‎судьба ‎человеческая ‎— ‎дело ‎предопределённое,‏ ‎неудачное ‎именно‏ ‎из–за‏ ‎языка… ‎потому, ‎что‏ ‎болтовня ‎заменила‏ ‎чувства. ‎То ‎есть, ‎говорим‏ ‎много,‏ ‎не ‎по‏ ‎делу. ‎А‏ ‎это ‎скверно… ‎Безвыходно. ‎Но ‎я–то,‏ ‎кстати,‏ ‎думаю ‎не‏ ‎так. ‎Консонанс‏ ‎необходим… ‎Соответствие. ‎Согласны? ‎Вы ‎в‏ ‎последнем‏ ‎романе‏ ‎иначе ‎рассуждаете…‏ ‎Помните, ‎в‏ ‎«Ледяной ‎свежести‏ ‎арбуза»?‏ ‎И ‎как‏ ‎рассуждаете: ‎языка ‎нет. ‎Есть ‎иллюзия‏ ‎общения, ‎навязанная‏ ‎свыше.‏ ‎Я ‎мечтал ‎встретиться‏ ‎с ‎вами‏ ‎и ‎спросить… ‎Нет, ‎поспорить.‏ ‎Качество‏ ‎и ‎естественность‏ ‎диалогов, ‎правдивые‏ ‎образы, ‎пейзажи ‎у ‎вас ‎прорисованы‏ ‎так‏ ‎хрустально, ‎что‏ ‎вы ‎противоречите…‏ ‎Сами ‎противоречите ‎собственной ‎теории ‎отрицания.‏ ‎Язык‏ ‎—‏ ‎дар ‎божий,‏ ‎слышите?

   Платон ‎Андреевич‏ ‎не ‎отвечал.‏ ‎Склонившись‏ ‎над ‎исписанными‏ ‎листками, ‎он ‎изредка ‎хмыкал ‎и‏ ‎вздыхал ‎в‏ ‎сторону.

   …Электричка‏ ‎дернулась ‎в ‎последний‏ ‎раз ‎и‏ ‎остановилась. ‎Тропинин ‎протянул ‎тетрадку‏ ‎и‏ ‎неожиданно ‎сердечно‏ ‎обнял ‎меня.‏ ‎Я ‎не ‎знал, ‎что ‎делать.

   Мы‏ ‎остановились‏ ‎ровно ‎посередине‏ ‎перрона.

   — Платоша! ‎—‏ ‎хрупкая ‎женщина ‎лет ‎пятидесяти ‎встала‏ ‎с‏ ‎лавки‏ ‎и ‎поспешила‏ ‎навстречу.

   — Ваша ‎супруга?‏ ‎Здравствуйте. ‎—‏ ‎Я‏ ‎слегка ‎поклонился.‏ ‎— ‎Извините, ‎насел ‎на ‎Платона‏ ‎Андреевича…

   — Ничего, ‎юноша.‏ ‎Не‏ ‎желаете ‎чаю? ‎У‏ ‎нас ‎дача‏ ‎совсем ‎рядышком.

   От ‎этого ‎уютного‏ ‎«совсем‏ ‎рядышком» ‎я‏ ‎опять ‎стушевался,‏ ‎принялся ‎прощаться ‎и ‎благодарить ‎—‏ ‎обоих.

   Они‏ ‎уже ‎отошли‏ ‎на ‎десяток‏ ‎метров, ‎когда ‎я ‎окликнул ‎Тропинина:

   — Постойте!‏ ‎Вы‏ ‎так‏ ‎и ‎не‏ ‎ответили ‎на‏ ‎вопрос…

   Платон ‎Андреевич‏ ‎обернулся,‏ ‎видимо ‎погрустнел,‏ ‎но ‎остался ‎стоять ‎на ‎месте.

   — Молодой‏ ‎человек! ‎—‏ ‎супруга‏ ‎Тропинина ‎поспешно ‎приблизилась‏ ‎и ‎мягко‏ ‎повторила:

   — Молодой ‎человек. ‎Мой ‎муж…‏ ‎немой.‏ ‎С ‎рождения‏ ‎немой. ‎

   Двери‏ ‎электрички, ‎шипя, ‎сомкнулись.      ‎


Подарить подписку

Будет создан код, который позволит адресату получить бесплатный для него доступ на определённый уровень подписки.

Оплата за этого пользователя будет списываться с вашей карты вплоть до отмены подписки. Код может быть показан на экране или отправлен по почте вместе с инструкцией.

Будет создан код, который позволит адресату получить сумму на баланс.

Разово будет списана указанная сумма и зачислена на баланс пользователя, воспользовавшегося данным промокодом.

Добавить карту
0/2048