Как ‎попасть‏ ‎в ‎guest-list, ‎пройти ‎dress-код ‎и‏ ‎не ‎дать‏ ‎кучеру‏ ‎превратиться ‎в ‎тыкву‏ ‎в ‎январскую‏ ‎ночь ‎на ‎Дворцовой ‎площади.

https://music.yandex.ru/album/17848254/track/98666764?dir=desc

https://music.yandex.ru/album/17848254/track/93548361?dir=desc

Как ‎императрице‏ ‎узнать ‎о ‎попадании ‎в ‎список‏ ‎worst-dressed, ‎если‏ ‎монархов‏ ‎не ‎критикуют ‎вслух,‏ ‎и ‎что‏ ‎написали ‎бы ‎о ‎мероприятии‏ ‎современные‏ ‎медиа.

https://music.yandex.ru/album/17848254/track/90366510?dir=desc

Выпуск ‎об‏ ‎истоках ‎рынка ‎ивентов ‎в ‎России,‏ ‎нетворкинге ‎XVIII‏ ‎века‏ ‎и ‎опасностях ‎танцевального‏ ‎флешмоба.

«Гуса́рская ‎балла́да»‏ ‎— ‎советская ‎кинокомедия, ‎снятая ‎на‏ ‎киностудии ‎«Мосфильм»‏ ‎в‏ ‎1962 ‎году ‎Эльдаром‏ ‎Рязановым ‎по‏ ‎пьесе ‎Александра ‎Гладкова ‎«Давным-давно»‏ ‎(1941).‏ ‎Действие ‎картины‏ ‎начинается ‎в‏ ‎1812 ‎году; ‎в ‎основе ‎сюжета‏ ‎—‏ ‎история ‎семнадцатилетней‏ ‎Шуры ‎Азаровой,‏ ‎которая, ‎переодевшись ‎в ‎мундир ‎гусарского‏ ‎корнета,‏ ‎отправляется‏ ‎защищать ‎родину.‏ ‎Роль ‎Шуры‏ ‎стала ‎дебютной‏ ‎в‏ ‎фильмографии ‎актрисы‏ ‎Ларисы ‎Голубкиной. ‎В ‎картине ‎также‏ ‎участвовали ‎Юрий‏ ‎Яковлев‏ ‎(поручик ‎Ржевский), ‎Игорь‏ ‎Ильинский ‎(фельдмаршал‏ ‎Кутузов), ‎Николай ‎Крючков ‎(денщик‏ ‎Иван),‏ ‎Татьяна ‎Шмыга‏ ‎(Луиза ‎Жермон)‏ ‎и ‎другие ‎актёры.

История ‎создания ‎сценария‏ ‎«Гусарской‏ ‎баллады» ‎весьма‏ ‎противоречива. ‎По‏ ‎словам ‎Эльдара ‎Рязанова, ‎когда ‎возникла‏ ‎необходимость‏ ‎написать‏ ‎на ‎основе‏ ‎комедии ‎«Давным-давно»‏ ‎кинодраматургическое ‎произведение,‏ ‎сохранив‏ ‎поэтическую ‎интонацию‏ ‎первоисточника, ‎Гладков ‎устранился ‎от ‎работы.‏ ‎Режиссёр, ‎вынужденный‏ ‎в‏ ‎отсутствие ‎автора ‎пьесы‏ ‎заниматься ‎её‏ ‎«кинокоррекцией», ‎сократил ‎ряд ‎сцен‏ ‎и‏ ‎диалогов ‎и‏ ‎ввёл ‎в‏ ‎действие ‎восемь ‎новых ‎стихотворных ‎эпизодов.‏ ‎Рязанов‏ ‎отмечал, ‎что‏ ‎нежелание ‎Гладкова‏ ‎участвовать ‎в ‎переработке ‎комедии, ‎возможно,‏ ‎связано‏ ‎с‏ ‎неустановленным ‎авторством‏ ‎первоисточника; ‎эти‏ ‎доводы ‎опровергает‏ ‎театральный‏ ‎режиссёр ‎Константин‏ ‎Богомолов, ‎считающий ‎вопрос ‎о ‎спорном‏ ‎авторстве ‎легендой.

Батальные‏ ‎сцены‏ ‎фильма ‎снимались ‎вблизи‏ ‎подмосковного ‎посёлка‏ ‎Поповка; ‎в ‎качестве ‎поместья‏ ‎Азаровых‏ ‎использовалась ‎усадьба‏ ‎Удино ‎в‏ ‎Дмитровском ‎районе. ‎В ‎роли ‎«коллективного‏ ‎гусара»‏ ‎выступили ‎цирковые‏ ‎наездники ‎из‏ ‎группы ‎Михаила ‎Туганова. ‎Для ‎участия‏ ‎в‏ ‎рукопашных‏ ‎сценах ‎были‏ ‎приглашены ‎советские‏ ‎рапиристы, ‎саблисты‏ ‎и‏ ‎шпажисты, ‎в‏ ‎том ‎числе ‎чемпион ‎СССР ‎по‏ ‎фехтованию ‎Владимир‏ ‎Балон.‏ ‎Автор ‎музыки ‎(к‏ ‎спектаклю ‎«Давным-давно»‏ ‎и ‎фильму ‎«Гусарская ‎баллада»)‏ ‎—‏ ‎композитор ‎Тихон‏ ‎Хренников. ‎«Гусарская‏ ‎баллада» ‎вышла ‎на ‎экран ‎в‏ ‎день‏ ‎150-летия ‎Бородинской‏ ‎битвы ‎—‏ ‎7 ‎сентября ‎1962 ‎года. ‎В‏ ‎течение‏ ‎года‏ ‎фильм ‎посмотрели‏ ‎более ‎48‏ ‎миллионов ‎зрителей.

Сюжет

Действие‏ ‎фильма‏ ‎начинается ‎летом‏ ‎1812 ‎года. ‎В ‎дом ‎отставного‏ ‎майора ‎Азарова‏ ‎прибывает‏ ‎с ‎письмом ‎гусарский‏ ‎поручик ‎Ржевский‏ ‎(Юрий ‎Яковлев). ‎Племянница ‎майора‏ ‎—‏ ‎семнадцатилетняя ‎Александра‏ ‎(Лариса ‎Голубкина)‏ ‎— ‎является ‎«заочной ‎невестой» ‎Ржевского.‏ ‎Поручик,‏ ‎никогда ‎не‏ ‎видевший ‎свою‏ ‎суженую, ‎представляет ‎её ‎«российской ‎Розиной»,‏ ‎слезливой‏ ‎и‏ ‎жеманной ‎барышней.‏ ‎Он ‎не‏ ‎знает, ‎что‏ ‎Шура,‏ ‎воспитывавшаяся ‎майором‏ ‎Азаровым ‎и ‎его ‎денщиком ‎Иваном‏ ‎(Николай ‎Крючков),‏ ‎уверенно‏ ‎держится ‎в ‎седле,‏ ‎умеет ‎фехтовать,‏ ‎метко ‎стреляет. ‎Первая ‎встреча‏ ‎гусара‏ ‎с ‎невестой‏ ‎происходит ‎в‏ ‎тот ‎момент, ‎когда ‎героиня ‎выбегает‏ ‎на‏ ‎крыльцо ‎в‏ ‎мундире ‎корнета,‏ ‎приготовленном ‎для ‎бала-маскарада. ‎Приняв ‎девушку‏ ‎за‏ ‎младшего‏ ‎офицера, ‎Ржевский‏ ‎откровенно ‎рассказывает‏ ‎ей ‎об‏ ‎обстоятельствах‏ ‎давнего ‎обручения,‏ ‎совершённого ‎после ‎поражения ‎в ‎игре‏ ‎(«Я ‎был‏ ‎в‏ ‎отчаянье, ‎а ‎может,‏ ‎пьяным ‎в‏ ‎дым»), ‎и ‎об ‎опасениях,‏ ‎связанных‏ ‎с ‎обликом‏ ‎и ‎характером‏ ‎невесты. ‎Шура ‎решает ‎разыграть ‎поручика‏ ‎и‏ ‎чуть ‎позже,‏ ‎в ‎момент‏ ‎официального ‎знакомства ‎с ‎женихом, ‎предстаёт‏ ‎перед‏ ‎ним‏ ‎в ‎образе‏ ‎манерной ‎девицы‏ ‎с ‎густо‏ ‎напудренным‏ ‎лицом ‎и‏ ‎пяльцами ‎в ‎руках.

Во ‎время ‎вечернего‏ ‎бала, ‎приуроченного‏ ‎ко‏ ‎дню ‎рождения ‎Шуры,‏ ‎губернатор ‎приносит‏ ‎известие ‎о ‎начале ‎войны:‏ ‎«Тринадцатого‏ ‎в ‎день‏ ‎форсировали ‎Неман‏ ‎нежданно ‎бонапартовы ‎войска». ‎Майор ‎Азаров‏ ‎прекращает‏ ‎увеселительное ‎мероприятие;‏ ‎Ржевский ‎вместе‏ ‎с ‎другими ‎офицерами ‎немедленно ‎возвращается‏ ‎в‏ ‎полк.‏ ‎После ‎отъезда‏ ‎гостей ‎Шура‏ ‎решает ‎втайне‏ ‎от‏ ‎дяди ‎отправиться‏ ‎сражаться ‎за ‎родину; ‎старый ‎«суворовский‏ ‎солдат» ‎Иван‏ ‎соглашается‏ ‎стать ‎её ‎ординарцем.

Боевое‏ ‎крещение ‎героиня‏ ‎получает ‎уже ‎на ‎следующий‏ ‎день:‏ ‎торопясь ‎доставить‏ ‎по ‎назначению‏ ‎важный ‎пакет, ‎полученный ‎от ‎раненого‏ ‎капитана,‏ ‎девушка ‎натыкается‏ ‎на ‎лагерь‏ ‎французов, ‎которые ‎устремляются ‎за ‎ней‏ ‎в‏ ‎погоню.‏ ‎Шура ‎уходит‏ ‎от ‎преследования‏ ‎и, ‎добравшись‏ ‎до‏ ‎расположения ‎русских‏ ‎войск, ‎вручает ‎пакет ‎генералу. ‎Тот,‏ ‎оценив ‎удаль‏ ‎молодого‏ ‎кавалериста, ‎предлагает ‎«корнету‏ ‎Азарову» ‎должность‏ ‎младшего ‎адъютанта ‎в ‎штабе.

За‏ ‎время‏ ‎службы ‎героиня‏ ‎обретает ‎репутацию‏ ‎отважного ‎бойца; ‎по ‎оценке ‎генерала,‏ ‎«мальчишка‏ ‎хоть ‎куда…‏ ‎Всего ‎семнадцать‏ ‎лет, ‎а ‎фору ‎даст ‎иным‏ ‎воякам‏ ‎старым».‏ ‎За ‎полгода‏ ‎никто, ‎включая‏ ‎Ржевского, ‎не‏ ‎заподозрил,‏ ‎что ‎под‏ ‎фамилией ‎Азаров ‎скрывается ‎девушка. ‎Об‏ ‎этом ‎не‏ ‎догадывается‏ ‎даже ‎французская ‎певица‏ ‎Луиза ‎Жермон‏ ‎(Татьяна ‎Шмыга), ‎которая, ‎находясь‏ ‎в‏ ‎лагере ‎русских‏ ‎партизан, ‎передаёт‏ ‎юному ‎корнету ‎небольшой ‎букет, ‎преподнесённый‏ ‎Ржевским,‏ ‎со ‎словами:‏ ‎«Тому, ‎кто‏ ‎мне ‎милей ‎всех ‎нынче». ‎Тайну‏ ‎Шуры‏ ‎раскрывает‏ ‎сосед ‎Азаровых‏ ‎— ‎граф‏ ‎Нурин, ‎который,‏ ‎увидев‏ ‎её ‎в‏ ‎штабе, ‎сообщает ‎фельдмаршалу ‎Кутузову ‎(Игорь‏ ‎Ильинский), ‎что‏ ‎корнет‏ ‎— ‎это ‎барышня.‏ ‎Полководец ‎после‏ ‎серии ‎наводящих ‎вопросов ‎прямо‏ ‎спрашивает‏ ‎героиню: ‎«Корнет,‏ ‎вы ‎—‏ ‎женщина?» ‎Шурино ‎признание ‎приводит ‎военачальника‏ ‎в‏ ‎гнев, ‎и‏ ‎он ‎отправляет‏ ‎девушку ‎домой ‎— ‎«к ‎мадамам,‏ ‎нянькам,‏ ‎тряпкам,‏ ‎куклам, ‎танцам».‏ ‎Возмущение ‎фельдмаршала‏ ‎сходит ‎на‏ ‎нет‏ ‎с ‎появлением‏ ‎генерала ‎Балмашева ‎(Алексей ‎Полевой), ‎узнавшего‏ ‎в ‎корнете‏ ‎безымянного‏ ‎героя, ‎который ‎ранее‏ ‎вызволил ‎его‏ ‎из ‎французского ‎плена. ‎Кутузов‏ ‎награждает‏ ‎Азарову ‎Георгиевским‏ ‎крестом ‎и‏ ‎разрешает ‎носить ‎чин ‎корнета. ‎В‏ ‎финале‏ ‎фильма ‎Шура‏ ‎просит ‎у‏ ‎бойцов ‎партизанского ‎отряда ‎прощения ‎за‏ ‎свой‏ ‎обман.‏ ‎Ржевский ‎раскаивается‏ ‎в ‎своём‏ ‎былом ‎предубеждении‏ ‎относительно‏ ‎характера ‎«заочной‏ ‎невесты». ‎Герои ‎объясняются ‎в ‎любви,‏ ‎и ‎девушка‏ ‎соглашается‏ ‎связать ‎с ‎поручиком‏ ‎свою ‎судьбу.

От‏ ‎пьесы ‎к ‎сценарию

Драматургической ‎основой‏ ‎для‏ ‎фильма ‎«Гусарская‏ ‎баллада» ‎стала‏ ‎героическая ‎комедия ‎Александра ‎Гладкова ‎«Давным-давно»,‏ ‎написанная‏ ‎весной ‎1941‏ ‎года. ‎В‏ ‎августе ‎того ‎же ‎года ‎был‏ ‎подготовлен‏ ‎одноимённый‏ ‎радиоспектакль; ‎затем‏ ‎к ‎постановке‏ ‎пьесы ‎обратились‏ ‎Ленинградский‏ ‎театр ‎комедии,‏ ‎Центральный ‎театр ‎Красной ‎армии, ‎Московский‏ ‎театр ‎драмы.‏ ‎По‏ ‎воспоминаниям ‎Эльдара ‎Рязанова,‏ ‎он ‎видел‏ ‎спектакль ‎«Давным-давно» ‎в ‎1944‏ ‎году‏ ‎на ‎сцене‏ ‎Театра ‎Красной‏ ‎армии ‎и ‎был ‎впечатлён ‎игрой‏ ‎Любови‏ ‎Добржанской, ‎исполнявшей‏ ‎роль ‎Шуры‏ ‎Азаровой, ‎Александра ‎Хохлова, ‎создавшего ‎образ‏ ‎Кутузова,‏ ‎и‏ ‎других ‎артистов.‏ ‎Семнадцать ‎лет‏ ‎спустя ‎режиссёр‏ ‎впервые‏ ‎прочитал ‎пьесу‏ ‎Гладкова ‎и ‎пришёл ‎к ‎выводу,‏ ‎что ‎произведение,‏ ‎написанное‏ ‎«превосходными ‎стихами, ‎живыми,‏ ‎разговорными, ‎афористичными»,‏ ‎было ‎создано ‎«очень ‎крупным‏ ‎поэтом».‏ ‎Заручившись ‎поддержкой‏ ‎руководителя ‎Второго‏ ‎творческого ‎объединения ‎студии ‎«Мосфильм» ‎Ивана‏ ‎Пырьева,‏ ‎Рязанов ‎решил‏ ‎обратиться ‎к‏ ‎экранизации ‎гладковской ‎комедии, ‎которая ‎—‏ ‎с‏ ‎подсказки‏ ‎драматурга ‎Леонида‏ ‎Зорина ‎—‏ ‎получила ‎название‏ ‎«Гусарская‏ ‎баллада».

История ‎создания‏ ‎сценария, ‎в ‎ходе ‎которого ‎необходимо‏ ‎было ‎существенно‏ ‎переработать‏ ‎театральное ‎произведение, ‎сохранив‏ ‎при ‎этом‏ ‎поэтический ‎язык, ‎весьма ‎противоречива.‏ ‎Согласно‏ ‎версии ‎Рязанова,‏ ‎Гладков, ‎к‏ ‎которому ‎режиссёр ‎обратился ‎с ‎предложением‏ ‎сделать‏ ‎«кинокоррекцию» ‎пьесы,‏ ‎отнёсся ‎к‏ ‎идее ‎благожелательно ‎и ‎пообещал ‎в‏ ‎течение‏ ‎месяца‏ ‎— ‎к‏ ‎июлю ‎1961‏ ‎года ‎—‏ ‎произвести‏ ‎сокращения ‎и‏ ‎включить ‎в ‎действие ‎новые ‎сцены.‏ ‎В ‎то‏ ‎же‏ ‎время ‎директор ‎творческого‏ ‎объединения ‎Юрий‏ ‎Шевкуненко ‎предостерёг ‎Рязанова ‎от‏ ‎завышенных‏ ‎ожиданий, ‎сообщив,‏ ‎что ‎ещё‏ ‎в ‎1942 ‎году, ‎во ‎время‏ ‎постановки‏ ‎спектакля ‎«Давным-давно»‏ ‎в ‎Свердловске,‏ ‎где ‎размещалась ‎эвакуированная ‎труппа ‎Театра‏ ‎Красной‏ ‎армии,‏ ‎«у ‎всех‏ ‎сложилось ‎мнение,‏ ‎что ‎пьесу‏ ‎писал‏ ‎не ‎Гладков».‏ ‎По ‎словам ‎Шевкуненко, ‎когда ‎режиссёр‏ ‎спектакля ‎Алексей‏ ‎Попов‏ ‎пытался ‎связаться ‎с‏ ‎автором ‎комедии,‏ ‎чтобы ‎тот ‎внёс ‎изменения‏ ‎в‏ ‎стихотворный ‎текст,‏ ‎Гладков ‎«скрывался‏ ‎куда-то». ‎В ‎труппе ‎возникло ‎предположение,‏ ‎что‏ ‎драматург, ‎в‏ ‎1940 ‎году‏ ‎отбывавший ‎недолгий ‎срок ‎за ‎кражу‏ ‎редких‏ ‎книг‏ ‎в ‎библиотеке‏ ‎имени ‎Ленина,‏ ‎вынес ‎чужую‏ ‎рукопись‏ ‎из ‎тюрьмы.‏ ‎Эта ‎гипотеза ‎подкреплялась ‎слухами ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎ни‏ ‎до ‎этой ‎пьесы,‏ ‎ни ‎после‏ ‎неё ‎Гладков ‎не ‎писал‏ ‎поэтических‏ ‎произведений.

"Что ‎ж,‏ ‎на ‎войне,‏ ‎мой ‎друг, ‎как ‎на ‎войне!

А‏ ‎ты,‏ ‎корнет, ‎кавалерист‏ ‎с ‎талантом.

Охотно‏ ‎б ‎взял ‎тебя. ‎Пойдёшь ‎служить‏ ‎ко‏ ‎мне

При‏ ‎штабе ‎младшим‏ ‎адъютантом?"

Фрагмент ‎сценария,‏ ‎написанный ‎Рязановым.

Дальнейшие‏ ‎события,‏ ‎по ‎словам‏ ‎Рязанова, ‎подтвердили ‎опасения ‎Шевкуненко: ‎попытки‏ ‎найти ‎Гладкова‏ ‎в‏ ‎его ‎городской ‎квартире‏ ‎или ‎у‏ ‎знакомых ‎в ‎Ленинграде ‎успехом‏ ‎не‏ ‎увенчались; ‎на‏ ‎телефонные ‎звонки‏ ‎он ‎не ‎отвечал, ‎на ‎оставленные‏ ‎записки‏ ‎не ‎реагировал.‏ ‎Когда ‎намеченный‏ ‎срок ‎работы ‎над ‎сценарием ‎подошёл‏ ‎к‏ ‎концу,‏ ‎режиссёр ‎сам‏ ‎приступил ‎к‏ ‎переписыванию ‎пьесы:‏ ‎сократил‏ ‎диалоги, ‎«перевёл»‏ ‎прозаические ‎сцены ‎«в ‎стихотворный ‎ряд»,‏ ‎— ‎в‏ ‎общей‏ ‎сложности ‎им ‎было‏ ‎введено ‎восемь‏ ‎новых ‎эпизодов. ‎Сценарий ‎был‏ ‎представлен‏ ‎членам ‎худсовета‏ ‎студии, ‎которые‏ ‎приняли ‎его ‎без ‎замечаний. ‎Автор‏ ‎комедии‏ ‎появился ‎в‏ ‎декабре ‎1961‏ ‎года ‎и ‎после ‎чтения ‎готового‏ ‎кинодраматургического‏ ‎произведения‏ ‎сообщил, ‎что‏ ‎возражений ‎по‏ ‎поводу ‎изменений‏ ‎первоисточника‏ ‎у ‎него‏ ‎нет. ‎Тогда ‎же ‎он ‎поставил‏ ‎подпись ‎под‏ ‎договором‏ ‎с ‎«Мосфильмом», ‎гласившим:‏ ‎«Сценарий ‎Александра‏ ‎Гладкова ‎при ‎участии ‎Эльдара‏ ‎Рязанова».‏ ‎Через ‎пятнадцать‏ ‎лет ‎Гладков‏ ‎опубликовал ‎в ‎журнале ‎«Вопросы ‎литературы»‏ ‎статью‏ ‎«Мемуары ‎—‏ ‎окна ‎в‏ ‎прошлое», ‎где ‎подробно ‎изложил ‎историю‏ ‎создания‏ ‎пьесы‏ ‎«Давным-давно» ‎(«Я‏ ‎сочинял ‎ямбические‏ ‎строки ‎не‏ ‎только‏ ‎у ‎себя‏ ‎в ‎комнате ‎за ‎письменным ‎столом,‏ ‎но ‎и‏ ‎повсюду:‏ ‎в ‎булочной, ‎в‏ ‎метро…»), ‎а‏ ‎также ‎рассказал ‎о ‎совместной‏ ‎работе‏ ‎с ‎Рязановым‏ ‎в ‎«Гусарской‏ ‎балладе»: ‎«Он ‎заставил ‎меня ‎переписывать‏ ‎стихотворный‏ ‎диалог, ‎и‏ ‎он ‎добился‏ ‎своего». ‎Как ‎иронично ‎заметил ‎режиссёр,‏ ‎«этого‏ ‎я‏ ‎как ‎раз‏ ‎добиться ‎от‏ ‎него ‎не‏ ‎смог.‏ ‎Он ‎[Гладков]‏ ‎стоял ‎насмерть ‎и ‎не ‎переписал‏ ‎ни ‎одной‏ ‎строчки».

В‏ ‎2016 ‎году ‎на‏ ‎защиту ‎Гладкова‏ ‎встал ‎Константин ‎Богомолов, ‎который‏ ‎назвал‏ ‎историю ‎со‏ ‎спорным ‎авторством‏ ‎пьесы ‎«Давным-давно» ‎легендой, ‎родившейся ‎в‏ ‎1942‏ ‎году ‎в‏ ‎Свердловске. ‎Гладков,‏ ‎по ‎словам ‎Богомолова, ‎всю ‎жизнь‏ ‎писал‏ ‎стихи.‏ ‎Судя ‎по‏ ‎дневникам ‎драматурга,‏ ‎комедию ‎о‏ ‎Шуре‏ ‎Азаровой ‎и‏ ‎поручике ‎Ржевском ‎читал ‎ещё ‎до‏ ‎первых ‎инсценировок‏ ‎Борис‏ ‎Пастернак; ‎с ‎её‏ ‎текстом ‎была‏ ‎знакома ‎Ариадна ‎Эфрон. ‎В‏ ‎воспоминаниях‏ ‎Рязанова ‎со‏ ‎ссылками ‎на‏ ‎Шевкуненко ‎Богомолов ‎обнаружил ‎и ‎фактические‏ ‎неточности:‏ ‎в ‎1940‏ ‎году ‎Гладкова‏ ‎действительно ‎уличили ‎в ‎краже ‎книг,‏ ‎однако‏ ‎в‏ ‎тюрьму ‎он‏ ‎попал ‎уже‏ ‎после ‎войны,‏ ‎когда‏ ‎спектакль ‎«Давным-давно»‏ ‎шёл ‎в ‎нескольких ‎театрах ‎страны;‏ ‎к ‎тому‏ ‎времени‏ ‎присваивать ‎себе ‎чужую‏ ‎пьесу ‎«было‏ ‎уже ‎поздно». ‎По ‎словам‏ ‎Богомолова,‏ ‎«Рязанов ‎без‏ ‎труда ‎мог‏ ‎бы ‎узнать ‎всё ‎это. ‎Но‏ ‎порой‏ ‎так ‎трудно‏ ‎расставаться ‎с‏ ‎накопленным ‎жизненным ‎багажом, ‎особенно ‎если‏ ‎этот‏ ‎багаж‏ ‎чужой».

Отбор ‎актёров

На‏ ‎подготовительном ‎этапе‏ ‎кинопроизводства ‎Рязанов‏ ‎приступил‏ ‎к ‎отбору‏ ‎актёров. ‎На ‎роль ‎поручика ‎Ржевского‏ ‎пробовались ‎Вячеслав‏ ‎Тихонов,‏ ‎Александр ‎Лазарев, ‎Юрий‏ ‎Яковлев ‎и‏ ‎Сергей ‎Юрский. ‎Кинопробы ‎Юрского‏ ‎показались‏ ‎режиссёру ‎наиболее‏ ‎убедительными, ‎однако‏ ‎директор ‎«Мосфильма» ‎Владимир ‎Сурин, ‎как‏ ‎и‏ ‎Иван ‎Пырьев,‏ ‎отклонили ‎эту‏ ‎кандидатуру ‎из-за ‎«некрасивости» ‎артиста. ‎Рязанов‏ ‎вынужден‏ ‎был‏ ‎согласиться ‎с‏ ‎предложением ‎Пырьева‏ ‎взять ‎на‏ ‎роль‏ ‎Ржевского ‎Юрия‏ ‎Яковлева ‎— ‎по ‎словам ‎руководителя‏ ‎творческого ‎объединения,‏ ‎у‏ ‎него ‎был ‎подходящий‏ ‎типаж: ‎«Красивый,‏ ‎высокий, ‎темпераментный ‎— ‎настоящий‏ ‎гусар!»

Выбор‏ ‎актрисы ‎на‏ ‎роль ‎Шурочки‏ ‎Азаровой ‎оказался ‎непростым, ‎потому ‎что‏ ‎в‏ ‎героине ‎должны‏ ‎были ‎сочетаться‏ ‎гусарский ‎задор ‎и ‎аристократическая ‎женственность;‏ ‎к‏ ‎этому‏ ‎добавлялось ‎умение‏ ‎танцевать, ‎фехтовать‏ ‎и ‎скакать‏ ‎на‏ ‎лошади. ‎Исполнительница,‏ ‎по ‎замыслу ‎режиссёра, ‎должна ‎была‏ ‎выглядеть ‎юной‏ ‎и‏ ‎вместе ‎с ‎тем‏ ‎уже ‎иметь‏ ‎определённый ‎артистический ‎опыт. ‎В‏ ‎число‏ ‎актрис, ‎приглашённых‏ ‎на ‎пробы,‏ ‎входила ‎Людмила ‎Гурченко, ‎отработавшая ‎эпизод‏ ‎в‏ ‎паре ‎с‏ ‎Вячеславом ‎Тихоновым.‏ ‎Гурченко ‎во ‎время ‎«кастинга» ‎находилась‏ ‎не‏ ‎в‏ ‎оптимальной ‎форме;‏ ‎впоследствии ‎актриса‏ ‎призналась, ‎что‏ ‎та‏ ‎проба ‎была‏ ‎далеко ‎не ‎лучшей ‎в ‎её‏ ‎жизни. ‎Худсовет‏ ‎отклонил‏ ‎и ‎кандидатуру ‎Алисы‏ ‎Фрейндлих, ‎хотя‏ ‎её ‎пробу ‎признали ‎«очень‏ ‎яркой»;‏ ‎причиной ‎отказа‏ ‎стал ‎внешний‏ ‎облик ‎претендентки ‎— ‎по ‎словам‏ ‎режиссёра,‏ ‎«несмотря ‎на‏ ‎гусарский ‎костюм‏ ‎и ‎грим, ‎в ‎актрисе ‎было‏ ‎что-то‏ ‎предательски‏ ‎женское». ‎По‏ ‎той ‎же‏ ‎причине ‎(«слишком‏ ‎женственная‏ ‎фигура») ‎оказалась‏ ‎исключена ‎и ‎кандидатура ‎Светланы ‎Немоляевой.‏ ‎В ‎результате‏ ‎на‏ ‎роль ‎Шурочки ‎Азаровой‏ ‎была ‎утверждена‏ ‎имевшая ‎спортивное ‎сложение ‎третьекурсница‏ ‎ГИТИСа‏ ‎Лариса ‎Голубкина,‏ ‎у ‎которой‏ ‎отсутствие ‎творческого ‎опыта ‎компенсировалось ‎обучаемостью‏ ‎и‏ ‎умением ‎быстро‏ ‎схватывать ‎режиссёрские‏ ‎идеи.

Сыграть ‎роль ‎фельдмаршала ‎Кутузова ‎Рязанов‏ ‎предложил‏ ‎Игорю‏ ‎Ильинскому, ‎с‏ ‎которым ‎работал‏ ‎в ‎фильме‏ ‎«Карнавальная‏ ‎ночь». ‎Поначалу‏ ‎этой ‎идее ‎воспротивились ‎и ‎Ильинский,‏ ‎который ‎счёл,‏ ‎что‏ ‎такая ‎«крошечная ‎роль»‏ ‎несерьёзна ‎для‏ ‎него, ‎и ‎директор ‎«Мосфильма»‏ ‎Владимир‏ ‎Сурин ‎—‏ ‎он ‎заявил,‏ ‎что ‎образ ‎полководца, ‎если ‎его‏ ‎воплотит‏ ‎на ‎экране‏ ‎комедийный ‎актёр,‏ ‎«будет ‎скомпрометирован». ‎Рязанов ‎для ‎видимости‏ ‎провёл‏ ‎пробы‏ ‎с ‎другими‏ ‎артистами, ‎а‏ ‎в ‎начале‏ ‎весны‏ ‎1962 ‎года,‏ ‎в ‎условиях ‎«уходящей ‎натуры», ‎снял‏ ‎эпизод ‎с‏ ‎участием‏ ‎Кутузова-Ильинского. ‎После ‎того‏ ‎как ‎снег‏ ‎растаял, ‎режиссёр ‎поставил ‎руководителей‏ ‎киностудии‏ ‎перед ‎фактом:‏ ‎выбор ‎сделан,‏ ‎заменить ‎исполнителя ‎уже ‎невозможно.

Актёры ‎Антоний‏ ‎Ходурский‏ ‎и ‎Владимир‏ ‎Ширяев ‎попали‏ ‎в ‎«Гусарскую ‎балладу» ‎«вне ‎конкурса».‏ ‎Ходурский‏ ‎играл‏ ‎графа ‎Нурина‏ ‎в ‎спектакле‏ ‎Театра ‎Красной‏ ‎армии,‏ ‎и ‎Рязанов,‏ ‎приглашая ‎артиста, ‎знал, ‎что ‎тому‏ ‎не ‎придётся‏ ‎вживаться‏ ‎в ‎роль. ‎Ширяева,‏ ‎обладавшего ‎экзотической‏ ‎внешностью, ‎создатели ‎ленты ‎увидели‏ ‎в‏ ‎коридоре ‎«Мосфильма»‏ ‎и ‎предложили‏ ‎без ‎проб ‎воплотить ‎на ‎экране‏ ‎образ‏ ‎испанского ‎лейтенанта‏ ‎Винсенто ‎Сальгари.

Съёмки

Натурные‏ ‎объекты

При ‎подготовке ‎к ‎съёмкам ‎перед‏ ‎режиссёром‏ ‎и‏ ‎оператором ‎встал‏ ‎вопрос ‎о‏ ‎том, ‎каким‏ ‎будет‏ ‎баланс ‎условного‏ ‎и ‎реального ‎в ‎будущей ‎картине.‏ ‎Герои ‎произведения‏ ‎(и‏ ‎в ‎пьесе, ‎и‏ ‎в ‎сценарии)‏ ‎ведут ‎диалоги ‎в ‎стихах,‏ ‎и‏ ‎эта ‎театральная‏ ‎манера ‎передачи‏ ‎мыслей ‎и ‎чувств ‎предполагала ‎проведение‏ ‎съёмок‏ ‎в ‎бутафорских‏ ‎декорациях. ‎Однако‏ ‎Рязанов, ‎по ‎его ‎признанию, ‎отнюдь‏ ‎не‏ ‎стремился‏ ‎создавать ‎фильм-спектакль;‏ ‎режиссёру ‎хотелось,‏ ‎сохранив ‎поэтическую‏ ‎интонацию,‏ ‎снять ‎«именно‏ ‎фильм, ‎динамичное ‎зрелище» ‎с ‎максимальным‏ ‎использованием ‎натурных‏ ‎сцен.

На‏ ‎подготовительном ‎этапе ‎создатели‏ ‎ленты ‎занимались‏ ‎поисками ‎местности, ‎подпадающей ‎под‏ ‎определение‏ ‎«русский ‎пейзаж»,‏ ‎а ‎также‏ ‎усадьбы, ‎где ‎по ‎сюжету ‎живут‏ ‎отставной‏ ‎майор ‎Азаров‏ ‎и ‎его‏ ‎племянница ‎Шура. ‎Как ‎вспоминал ‎впоследствии‏ ‎Рязанов,‏ ‎поиски‏ ‎поместья ‎были‏ ‎затяжными, ‎потому‏ ‎что ‎небольших‏ ‎«дворянских‏ ‎гнёзд» ‎к‏ ‎середине ‎XX ‎века ‎в ‎Подмосковье‏ ‎почти ‎не‏ ‎осталось.‏ ‎В ‎конечном ‎итоге‏ ‎выбор ‎пал‏ ‎на ‎усадьбу ‎Удино, ‎расположенную‏ ‎в‏ ‎Дмитровском ‎районе‏ ‎Московской ‎области.‏ ‎Она ‎была ‎основана ‎в ‎XVII‏ ‎столетии‏ ‎и ‎в‏ ‎былые ‎времена‏ ‎не ‎раз ‎меняла ‎владельцев ‎(в‏ ‎их‏ ‎число‏ ‎входили ‎князь‏ ‎Иван ‎Вяземский‏ ‎и ‎московский‏ ‎военный‏ ‎губернатор ‎Юрий‏ ‎Долгоруков). ‎К ‎1960-м ‎годам ‎деревянный‏ ‎барский ‎дом‏ ‎уже‏ ‎исчез, ‎но ‎сохранились‏ ‎небольшая ‎Покровская‏ ‎церковь, ‎заросший ‎тиной ‎пруд‏ ‎и‏ ‎липовые ‎аллеи.‏ ‎Художники ‎фильма‏ ‎Михаил ‎Богданов ‎и ‎Геннадий ‎Мясников‏ ‎создали‏ ‎внутри ‎церкви‏ ‎интерьеры ‎дома‏ ‎Азаровых, ‎а ‎в ‎парке ‎установили‏ ‎скульптуры‏ ‎и‏ ‎разбили ‎клумбы.‏ ‎Пруд ‎перед‏ ‎съёмками ‎был‏ ‎вычищен.‏ ‎Съёмки ‎батальных‏ ‎сцен ‎проводились ‎в ‎окрестностях ‎посёлка‏ ‎Поповка, ‎расположенного‏ ‎неподалёку‏ ‎от ‎усадьбы ‎Удино.‏ ‎Участники ‎киногруппы‏ ‎размещались ‎в ‎доме ‎отдыха‏ ‎«Берёзка»,‏ ‎принадлежавшем ‎издательству‏ ‎«Молодая ‎гвардия».‏ ‎Часть ‎эпизодов ‎фильма ‎снималась ‎в‏ ‎усадьбе‏ ‎Валуево.

Своеобразный ‎эксперимент‏ ‎Рязанова ‎по‏ ‎соединению ‎в ‎одной ‎ленте ‎театральных‏ ‎мизансцен‏ ‎и‏ ‎кинематографического ‎«натурного»‏ ‎простора ‎не‏ ‎во ‎всём‏ ‎оказался‏ ‎удачен, ‎считает‏ ‎кинокритик ‎Нея ‎Зоркая. ‎По ‎её‏ ‎мнению, ‎«кинокомедия‏ ‎остановилась‏ ‎где-то ‎на ‎полпути‏ ‎между ‎игрой‏ ‎и ‎реальностью». ‎При ‎этом‏ ‎Зоркая‏ ‎достаточно ‎высоко‏ ‎оценила ‎умение‏ ‎создателей ‎картины ‎работать ‎на ‎природе:

"Перелески,‏ ‎луга,‏ ‎речки, ‎печальные‏ ‎церквушки ‎на‏ ‎холмах, ‎снежные ‎поля ‎и ‎жёлто-белый‏ ‎помещичий‏ ‎дом‏ ‎в ‎старом‏ ‎парке, ‎и‏ ‎мчащиеся ‎кони,‏ ‎и‏ ‎обозы, ‎и‏ ‎битвы, ‎и ‎гордый ‎воинский ‎строй‏ ‎перед ‎фельдмаршалом‏ ‎—‏ ‎всё ‎это ‎было‏ ‎снято ‎«натурно»‏ ‎в ‎собственном ‎смысле ‎этого‏ ‎слова.‏ ‎Изображение, ‎как‏ ‎бы ‎минуя‏ ‎все ‎художественные ‎«опосредования» ‎(и ‎батальную‏ ‎живопись‏ ‎XIX ‎века,‏ ‎и ‎русскую‏ ‎миниатюру, ‎и ‎ритм ‎мазурки) ‎должно‏ ‎было‏ ‎возвратить‏ ‎зрителя ‎к‏ ‎живой ‎действительности‏ ‎1812 ‎года."

— Нея‏ ‎Зоркая.

Костюмы.‏ ‎Реквизит

Работа ‎над‏ ‎«Гусарской ‎балладой» ‎шла ‎с ‎отставанием‏ ‎от ‎графика,‏ ‎поэтому,‏ ‎как ‎признавался ‎впоследствии‏ ‎Рязанов, ‎обстановка‏ ‎в ‎киногруппе ‎была ‎порой‏ ‎«нервозной,‏ ‎лихорадочной». ‎Значительная‏ ‎часть ‎действия‏ ‎картины ‎происходит ‎зимой, ‎и ‎режиссёр‏ ‎планировал‏ ‎максимально ‎использовать‏ ‎«заснеженную ‎натуру».‏ ‎Однако ‎из-за ‎проблем ‎с ‎написанием‏ ‎сценария‏ ‎съёмки‏ ‎начались ‎со‏ ‎значительным ‎опозданием.‏ ‎Некоторые ‎военные‏ ‎сцены‏ ‎удалось ‎отснять‏ ‎в ‎лесах, ‎где ‎мартовский ‎снег‏ ‎таял ‎медленнее,‏ ‎чем‏ ‎на ‎открытой ‎местности.‏ ‎Потом ‎его‏ ‎стали ‎привозить ‎на ‎грузовиках,‏ ‎и‏ ‎члены ‎группы‏ ‎с ‎помощью‏ ‎лопат ‎«маскировали» ‎проталины. ‎Тем ‎не‏ ‎менее‏ ‎полностью ‎поймать‏ ‎«уходящую ‎зиму»‏ ‎создатели ‎ленты ‎не ‎сумели, ‎и‏ ‎для‏ ‎эпизода‏ ‎ночной ‎потасовки,‏ ‎происходящей ‎возле‏ ‎усадьбы ‎Азаровых,‏ ‎оператор‏ ‎Леонид ‎Крайненков‏ ‎вместе ‎с ‎художниками ‎Богдановым ‎и‏ ‎Мясниковым ‎«декорировали»‏ ‎двор‏ ‎ватой ‎и ‎нафталином,‏ ‎выполнявшими ‎роль‏ ‎снега.

Изготовлением ‎костюмов ‎для ‎героев‏ ‎занималась‏ ‎Ольга ‎Кручинина.‏ ‎По ‎её‏ ‎словам, ‎основная ‎сложность ‎при ‎работе‏ ‎в‏ ‎«Гусарской ‎балладе»‏ ‎была ‎связана‏ ‎с ‎созданием ‎аутентичных ‎мундиров. ‎К‏ ‎съёмочным‏ ‎группам‏ ‎в ‎ту‏ ‎пору ‎не‏ ‎прикрепляли ‎консультантов‏ ‎по‏ ‎военной ‎форме‏ ‎разных ‎эпох; ‎не ‎существовало ‎и‏ ‎мастерских, ‎занимавшихся‏ ‎пошивом‏ ‎исторических ‎костюмов ‎с‏ ‎деталями, ‎соответствующими‏ ‎тому ‎или ‎иному ‎времени.‏ ‎Поэтому‏ ‎Кручинина ‎сама‏ ‎искала ‎информацию‏ ‎о ‎том, ‎какие ‎материалы ‎использовались‏ ‎в‏ ‎костюмах ‎русской‏ ‎и ‎французской‏ ‎армий ‎1812 ‎года, ‎как ‎выглядели‏ ‎кисти‏ ‎на‏ ‎гусарских ‎киверах,‏ ‎чем ‎окрашивались‏ ‎перьевые ‎пучки‏ ‎султанов.‏ ‎К ‎примеру,‏ ‎для ‎поиска ‎образцов ‎формы ‎французской‏ ‎армии ‎художнице‏ ‎пришлось‏ ‎выезжать ‎на ‎заброшенный‏ ‎склад ‎в‏ ‎Голицыно, ‎где ‎лежали ‎нерассортированные‏ ‎головные‏ ‎уборы ‎и‏ ‎верхняя ‎одежда‏ ‎пехотных ‎и ‎кавалерийских ‎корпусов.

По ‎оценке‏ ‎исследователя‏ ‎Александра ‎Подмазо,‏ ‎мундиры ‎в‏ ‎«Гусарской ‎балладе» ‎были ‎изготовлены ‎Кручининой‏ ‎«практически‏ ‎идеально»;‏ ‎тем ‎не‏ ‎менее ‎историки‏ ‎обнаружили ‎в‏ ‎фильме‏ ‎неточности, ‎связанные‏ ‎с ‎ношением ‎униформы. ‎Так, ‎впервые‏ ‎увидев ‎возле‏ ‎дома‏ ‎Азаровых ‎Шурочку, ‎одетую‏ ‎в ‎гусарский‏ ‎костюм, ‎поручик ‎Ржевский ‎представляется‏ ‎и‏ ‎произносит: ‎«Вы-с‏ ‎корнет? ‎Мундир‏ ‎на ‎вас, ‎конечно, ‎павлоградский». ‎Между‏ ‎тем‏ ‎героиня ‎облачена‏ ‎в ‎доломан‏ ‎Сумского ‎полка, ‎тогда ‎как ‎принадлежностью‏ ‎павлоградских‏ ‎гусаров‏ ‎является ‎экипировка‏ ‎самого ‎поручика.‏ ‎В ‎другой‏ ‎сцене‏ ‎Шура ‎прибывает‏ ‎с ‎пакетом ‎на ‎партизанский ‎бивак,‏ ‎где ‎узнаёт,‏ ‎что‏ ‎«Васильев ‎на ‎разведке»,‏ ‎а ‎в‏ ‎его ‎отсутствие ‎командование ‎возложено‏ ‎на‏ ‎Ржевского. ‎Эта‏ ‎сцена, ‎как‏ ‎считает ‎Александр ‎Подмазо, ‎не ‎соответствует‏ ‎историческим‏ ‎реалиям, ‎потому‏ ‎что ‎в‏ ‎состав ‎отряда ‎входит, ‎судя ‎по‏ ‎эполетам,‏ ‎человек‏ ‎в ‎форме‏ ‎штаб-офицера, ‎«который‏ ‎никак ‎не‏ ‎мог‏ ‎находиться ‎под‏ ‎командованием ‎у ‎младшего ‎в ‎чине»,‏ ‎то ‎есть‏ ‎поручика.‏ ‎Кроме ‎того, ‎в‏ ‎ленте ‎есть‏ ‎недостоверность, ‎касающаяся ‎реквизита: ‎создатели‏ ‎фильма‏ ‎«вручили» ‎слуге‏ ‎Азаровых, ‎отправляющему‏ ‎на ‎войну, ‎винтовку ‎Бердана, ‎хотя‏ ‎это‏ ‎оружие ‎появилось‏ ‎в ‎России‏ ‎спустя ‎несколько ‎десятилетий ‎после ‎событий‏ ‎1812‏ ‎года.

Каскадёры‏ ‎и ‎дублёры

Актёры,‏ ‎участвовавшие ‎в‏ ‎фильме, ‎обучались‏ ‎верховой‏ ‎езде ‎и‏ ‎брали ‎уроки ‎фехтования, ‎однако ‎их‏ ‎опыт ‎джигитовки,‏ ‎как‏ ‎и ‎навыки ‎ведения‏ ‎рукопашного ‎боя,‏ ‎были ‎незначительными. ‎Поэтому ‎во‏ ‎многих‏ ‎батальных ‎и‏ ‎трюковых ‎сценах‏ ‎артистов ‎заменяли ‎дублёры. ‎К ‎примеру,‏ ‎дублёром‏ ‎Ларисы ‎Голубкиной‏ ‎был ‎цирковой‏ ‎наездник ‎Василий ‎Роговой. ‎В ‎эпизоде‏ ‎спасения‏ ‎генерала‏ ‎Балмашева, ‎взятого‏ ‎в ‎плен‏ ‎французами, ‎Шура‏ ‎Азарова‏ ‎забирается ‎на‏ ‎дерево ‎и ‎прыгает ‎сначала ‎на‏ ‎крышу ‎мчащейся‏ ‎кареты,‏ ‎а ‎затем ‎—‏ ‎на ‎спину‏ ‎скачущей ‎лошади. ‎Все ‎эти‏ ‎трюки,‏ ‎включая ‎прыжок‏ ‎с ‎пятиметровой‏ ‎высоты, ‎совершил ‎(после ‎длительных ‎репетиций‏ ‎и‏ ‎нескольких ‎дублей)‏ ‎Василий ‎Роговой.

Образ‏ ‎«коллективного ‎гусара» ‎в ‎картине ‎создали‏ ‎цирковые‏ ‎наездники‏ ‎из ‎группы‏ ‎Михаила ‎Туганова,‏ ‎который ‎разрабатывал‏ ‎и‏ ‎ставил ‎кавалерийские‏ ‎сцены. ‎Основная ‎проблема ‎во ‎время‏ ‎съёмок ‎конных‏ ‎баталий‏ ‎была ‎связана ‎с‏ ‎тем, ‎что‏ ‎цирковые ‎лошади, ‎приученные ‎работать‏ ‎на‏ ‎манеже, ‎с‏ ‎трудом ‎привыкали‏ ‎к ‎скачкам ‎по ‎снегу. ‎Чтобы‏ ‎не‏ ‎травмировать ‎животных,‏ ‎перед ‎эпизодами‏ ‎с ‎конными ‎каскадами ‎дорогу ‎сначала‏ ‎вычищали‏ ‎бульдозерами,‏ ‎устраняя ‎рытвины‏ ‎и ‎ухабы,‏ ‎а ‎потом‏ ‎посыпали‏ ‎снегом. ‎Из-за‏ ‎того, ‎что ‎лошадей ‎пугали ‎непрерывная‏ ‎стрельба ‎и‏ ‎пиротехнические‏ ‎эффекты, ‎даже ‎тщательно‏ ‎продуманные ‎сцены‏ ‎снимались ‎с ‎многочисленными ‎дублями.‏ ‎Тем‏ ‎не ‎менее‏ ‎во ‎время‏ ‎съёмок ‎ни ‎животные, ‎ни ‎всадники‏ ‎не‏ ‎получили ‎травм.

Для‏ ‎съёмок ‎в‏ ‎«Гусарской ‎балладе» ‎была ‎приглашена ‎большая‏ ‎группа‏ ‎шпажистов,‏ ‎саблистов ‎и‏ ‎рапиристов, ‎которые‏ ‎участвовали ‎в‏ ‎фехтовальных‏ ‎сценах ‎как‏ ‎с ‎французской, ‎так ‎и ‎с‏ ‎русской ‎стороны.‏ ‎Так,‏ ‎чемпион ‎СССР ‎по‏ ‎фехтованию ‎на‏ ‎рапирах ‎Владимир ‎Балон ‎не‏ ‎только‏ ‎снялся ‎в‏ ‎небольшой ‎роли‏ ‎адъютанта ‎Кутузова, ‎но ‎и ‎был‏ ‎задействован‏ ‎в ‎массовке‏ ‎обеих ‎армий.‏ ‎Поскольку ‎лица, ‎отвечавшие ‎за ‎технику‏ ‎безопасности,‏ ‎запретили‏ ‎использовать ‎во‏ ‎время ‎съёмок‏ ‎настоящее ‎оружие,‏ ‎для‏ ‎актёров ‎и‏ ‎каскадёров ‎были ‎изготовлены ‎деревянные ‎клинки.‏ ‎Однако ‎бутафорские‏ ‎сабли‏ ‎и ‎шашки ‎вышли‏ ‎из ‎строя‏ ‎ещё ‎во ‎время ‎тренировок,‏ ‎и‏ ‎Рязанов, ‎в‏ ‎обход ‎инструкции,‏ ‎распорядился ‎выдать ‎участникам ‎«мушкетёрских» ‎эпизодов‏ ‎подлинное‏ ‎холодное ‎оружие.‏ ‎Артистам, ‎отрабатывавшим‏ ‎фехтовальные ‎сцены ‎на ‎снегу ‎и‏ ‎обледенелых‏ ‎пространствах,‏ ‎подошвы ‎на‏ ‎обуви ‎подбили‏ ‎гофрированной ‎резиной‏ ‎—‏ ‎она ‎снижала‏ ‎риск ‎от ‎непроизвольного ‎падения.

"Только ‎энтузиазм,‏ ‎азартная, ‎дружная‏ ‎атмосфера‏ ‎в ‎творческой ‎группе‏ ‎помогли ‎нам‏ ‎осуществить ‎необычайно ‎трудные ‎в‏ ‎условиях‏ ‎уходящей ‎зимы‏ ‎съёмки ‎с‏ ‎армией, ‎кавалерией, ‎пиротехникой, ‎преодолеть ‎сложности‏ ‎с‏ ‎транспортировкой ‎лошадей,‏ ‎с ‎переодеванием‏ ‎больших ‎масс ‎солдат, ‎победить ‎зимнее‏ ‎бездорожье‏ ‎и‏ ‎холод."

— Эльдар ‎Рязанов.

Выход‏ ‎фильма

Работа ‎над‏ ‎«Гусарской ‎балладой»‏ ‎была‏ ‎закончена ‎в‏ ‎августе ‎1962 ‎года. ‎После ‎завершения‏ ‎монтажа ‎Рязанов‏ ‎отправил‏ ‎копию ‎картины ‎в‏ ‎Министерство ‎культуры‏ ‎СССР. ‎Глава ‎этого ‎ведомства‏ ‎Екатерина‏ ‎Фурцева, ‎посмотрев‏ ‎фильм, ‎заявила,‏ ‎что ‎образ ‎Кутузова, ‎созданный ‎комическим‏ ‎актёром‏ ‎Игорем ‎Ильинским,‏ ‎искажён, ‎и‏ ‎потребовала ‎найти ‎замену ‎исполнителю ‎и‏ ‎переснять‏ ‎все‏ ‎сцены ‎с‏ ‎участием ‎фельдмаршала.‏ ‎На ‎попытки‏ ‎режиссёра‏ ‎объяснить, ‎что‏ ‎специфика ‎кинопроизводства ‎не ‎позволяет ‎снимать‏ ‎зимние ‎натурные‏ ‎эпизоды‏ ‎на ‎излёте ‎лета,‏ ‎Фурцева ‎ответила,‏ ‎что ‎«у ‎нас ‎в‏ ‎кино‏ ‎всё ‎можно»,‏ ‎одновременно ‎подчеркнув,‏ ‎что ‎о ‎выходе ‎ленты ‎7‏ ‎сентября‏ ‎— ‎в‏ ‎день ‎150-летия‏ ‎Бородинской ‎битвы ‎— ‎не ‎может‏ ‎быть‏ ‎и‏ ‎речи. ‎Отношение‏ ‎к ‎картине‏ ‎как ‎к‏ ‎легкомысленной‏ ‎истории, ‎не‏ ‎вписывающейся ‎в ‎юбилейные ‎торжества, ‎ещё‏ ‎ранее ‎обозначил‏ ‎заместитель‏ ‎министра ‎культуры ‎по‏ ‎вопросам ‎кино‏ ‎Владимир ‎Баскаков, ‎сформулировавший ‎суть‏ ‎фильма‏ ‎так: ‎«Гусары-рубаки,‏ ‎гусары-забияки» ‎(по‏ ‎воспоминаниям ‎Рязанова, ‎«на ‎самом ‎деле‏ ‎было‏ ‎употреблено ‎более‏ ‎грубое ‎слово»).‏ ‎Проблема ‎с ‎выходом ‎картины ‎разрешилась‏ ‎после‏ ‎визита‏ ‎на ‎киностудию‏ ‎журналистов ‎газеты‏ ‎«Известия», ‎в‏ ‎том‏ ‎числе ‎главного‏ ‎редактора ‎этого ‎издания ‎Алексея ‎Аджубея,‏ ‎состоявшего ‎в‏ ‎родстве‏ ‎с ‎Первым ‎секретарём‏ ‎ЦК ‎КПСС‏ ‎Никитой ‎Хрущёвым. ‎После ‎просмотра‏ ‎коллективом‏ ‎редакции ‎фильма‏ ‎«Гусарская ‎баллада»‏ ‎в ‎приложении ‎к ‎«Известиям» ‎—‏ ‎газете‏ ‎«Неделя» ‎—‏ ‎вышла ‎небольшая‏ ‎рецензия ‎Нателлы ‎Лордкипанидзе. ‎Автор ‎публикации,‏ ‎в‏ ‎целом‏ ‎благожелательно ‎оценив‏ ‎новую ‎работу‏ ‎Эльдара ‎Рязанова,‏ ‎отдельно‏ ‎отметила ‎игру‏ ‎Игоря ‎Ильинского ‎— ‎по ‎словам‏ ‎рецензента, ‎одна‏ ‎только‏ ‎роль ‎Кутузова ‎(«даже‏ ‎если ‎бы‏ ‎не ‎было ‎всего ‎остального»)‏ ‎обеспечила‏ ‎бы ‎успех‏ ‎фильму.

Через ‎день‏ ‎после ‎выхода ‎заметки ‎Нателлы ‎Лордкипанидзе‏ ‎в‏ ‎Москве ‎появились‏ ‎рекламные ‎плакаты,‏ ‎анонсирующие ‎выход ‎«Гусарской ‎баллады». ‎Премьерный‏ ‎показ‏ ‎ленты‏ ‎состоялся ‎в‏ ‎Доме ‎кино‏ ‎в ‎намеченный‏ ‎срок‏ ‎— ‎7‏ ‎сентября. ‎В ‎течение ‎года ‎картину‏ ‎посмотрели ‎более‏ ‎48‏ ‎миллионов ‎человек. ‎В‏ ‎следующем, ‎1963‏ ‎году, ‎на ‎Международном ‎кинофестивале‏ ‎комедийных‏ ‎фильмов ‎в‏ ‎Вене ‎«Гусарская‏ ‎баллада» ‎была ‎удостоена ‎диплома ‎жюри.‏ ‎В‏ ‎1963 ‎году‏ ‎картина ‎демонстрировалась‏ ‎в ‎рамках ‎недели ‎советского ‎кино‏ ‎в‏ ‎Дании‏ ‎и ‎Исландии,‏ ‎в ‎1964-м‏ ‎— ‎в‏ ‎Норвегии‏ ‎и ‎на‏ ‎Кипре. ‎В ‎мае ‎1963 ‎года‏ ‎журнал ‎«Советский‏ ‎экран»‏ ‎обнародовал ‎результаты ‎опроса‏ ‎зрителей, ‎согласно‏ ‎которому ‎«Гусарская ‎баллада» ‎была‏ ‎—‏ ‎наряду ‎с‏ ‎лентами ‎«Девчата»,‏ ‎«Человек-амфибия» ‎и ‎«Девять ‎дней ‎одного‏ ‎года»‏ ‎— ‎включена‏ ‎в ‎список‏ ‎лучших ‎фильмов ‎1962 ‎года.

Персонажи. ‎Возможные‏ ‎прототипы

Шура‏ ‎Азарова

В‏ ‎ряде ‎исследовательских‏ ‎работ ‎указывается,‏ ‎что ‎прототипом‏ ‎Шуры‏ ‎Азаровой ‎была‏ ‎кавалерист-девица ‎Надежда ‎Дурова, ‎которая ‎в‏ ‎1806 ‎году,‏ ‎переодевшись‏ ‎в ‎мужской ‎костюм,‏ ‎сбежала ‎из‏ ‎дома. ‎В ‎уланском ‎полку,‏ ‎куда‏ ‎Дурова ‎поступила‏ ‎на ‎службу,‏ ‎она ‎называла ‎себя ‎сыном ‎дворянина‏ ‎Александра‏ ‎Соколова; ‎после‏ ‎награждения ‎Георгиевским‏ ‎крестом ‎получила ‎офицерский ‎чин ‎и‏ ‎была‏ ‎(под‏ ‎именем ‎Александра‏ ‎Андреевича ‎Александрова)‏ ‎переведена ‎в‏ ‎гусарский‏ ‎полк. ‎Несмотря‏ ‎на ‎ряд ‎пересечений ‎в ‎биографии‏ ‎кавалерист-девицы ‎и‏ ‎истории‏ ‎Шуры ‎Азаровой, ‎автор‏ ‎пьесы ‎«Давным-давно»‏ ‎Александр ‎Гладков ‎утверждал, ‎что‏ ‎влияние‏ ‎Дуровой ‎на‏ ‎его ‎произведение‏ ‎«было ‎незначительным», ‎— ‎в ‎гораздо‏ ‎большей‏ ‎степени ‎на‏ ‎настроение ‎драматурга‏ ‎воздействовали ‎«Война ‎и ‎мир» ‎и‏ ‎«Дети‏ ‎капитана‏ ‎Гранта». ‎По‏ ‎словам ‎Гладкова,‏ ‎он ‎был‏ ‎хорошо‏ ‎знако́м ‎с‏ ‎благожелательным ‎отзывом ‎Пушкина ‎о ‎«Записках‏ ‎кавалерист-девицы», ‎отрывки‏ ‎из‏ ‎которых ‎публиковались ‎в‏ ‎1836 ‎году‏ ‎в ‎«Современнике», ‎однако ‎сам‏ ‎текст‏ ‎этих ‎воспоминаний‏ ‎до ‎конца‏ ‎прочесть ‎не ‎сумел ‎— ‎«перелистал‏ ‎несколько‏ ‎страниц ‎и‏ ‎бросил». ‎Биография‏ ‎Дуровой ‎подсказала ‎тему ‎комедии ‎и‏ ‎мотив‏ ‎переодевания;‏ ‎всё ‎остальное,‏ ‎от ‎«сюжетного‏ ‎озорства» ‎до‏ ‎образа‏ ‎героини, ‎—‏ ‎это ‎вымысел, ‎утверждал ‎Гладков.

В ‎героини‏ ‎лихой, ‎мажорной‏ ‎комедии‏ ‎реальная ‎Дурова ‎явно‏ ‎не ‎годилась.‏ ‎Мне ‎не ‎оставалось ‎иного,‏ ‎как‏ ‎встать ‎на‏ ‎путь ‎вымысла.‏ ‎<…> ‎Я ‎не ‎был ‎связан‏ ‎в‏ ‎сочинении ‎пьесы‏ ‎ничем, ‎кроме‏ ‎влюблённости ‎в ‎эпоху ‎— ‎в‏ ‎Дениса‏ ‎Давыдова,‏ ‎Бурцева, ‎Лунина,‏ ‎Фигнера, ‎Николая‏ ‎Ростова. ‎Но‏ ‎я‏ ‎заимствовал ‎только‏ ‎общие ‎линии ‎судьбы ‎и ‎подробности‏ ‎быта ‎и‏ ‎нравов,‏ ‎а ‎все ‎характеры‏ ‎я ‎выдумал.

— Александр‏ ‎Гладков.

О ‎Ларисе ‎Голубкиной, ‎воплотившей‏ ‎на‏ ‎экране ‎образ‏ ‎Шуры, ‎пресса‏ ‎начала ‎писать ‎ещё ‎до ‎выхода‏ ‎«Гусарской‏ ‎баллады» ‎в‏ ‎прокат. ‎Так,‏ ‎в ‎июне ‎1962 ‎года ‎о‏ ‎молодой‏ ‎актрисе‏ ‎упомянул ‎корреспондент‏ ‎газеты ‎«Гудок»‏ ‎Б. ‎Михайлов‏ ‎в‏ ‎обзорном ‎материале,‏ ‎посвящённом ‎150-летию ‎Бородинского ‎сражения. ‎Александр‏ ‎Гладков, ‎присутствовавший‏ ‎на‏ ‎съёмках, ‎рассказал ‎в‏ ‎заметке, ‎напечатанной‏ ‎в ‎августе ‎в ‎«Литературной‏ ‎газете»,‏ ‎что ‎в‏ ‎процессе ‎работы‏ ‎Рязанов ‎сумел ‎использовать ‎неопытность ‎начинающей‏ ‎актрисы‏ ‎для ‎развития‏ ‎образа, ‎сделав‏ ‎некоторую ‎зажатость ‎Голубкиной ‎«естественной ‎чертой‏ ‎житейской‏ ‎застенчивости‏ ‎юной ‎героини».‏ ‎Сам ‎Рязанов‏ ‎впоследствии ‎признавался,‏ ‎что‏ ‎на ‎съёмочной‏ ‎площадке ‎ему ‎приходилось ‎быть ‎не‏ ‎только ‎режиссёром,‏ ‎но‏ ‎и ‎педагогом. ‎В‏ ‎одной ‎из‏ ‎павильонных ‎сцен, ‎где ‎по‏ ‎сюжету‏ ‎Шура ‎должна‏ ‎совершить ‎прыжок‏ ‎с ‎антресолей, ‎Рязанов, ‎стремясь ‎снять‏ ‎с‏ ‎Голубкиной ‎«внутренний‏ ‎тормоз», ‎сам‏ ‎продемонстрировал ‎навыки ‎полёта ‎с ‎высоты.‏ ‎Но‏ ‎если‏ ‎для ‎него‏ ‎падение ‎завершилось‏ ‎благополучно, ‎то‏ ‎актриса‏ ‎во ‎время‏ ‎приземления ‎вывихнула ‎лодыжку. ‎Тем ‎не‏ ‎менее, ‎по‏ ‎словам‏ ‎режиссёра, ‎«кадр ‎был‏ ‎в ‎кармане».‏ ‎Немало ‎сложностей ‎возникало ‎и‏ ‎в‏ ‎ситуациях, ‎когда‏ ‎Голубкина ‎должна‏ ‎была ‎выразить ‎такие ‎эмоции, ‎как,‏ ‎к‏ ‎примеру, ‎непроизвольный‏ ‎гнев ‎и‏ ‎ярость. ‎В ‎этих ‎случаях ‎Рязанов‏ ‎порой‏ ‎адресовал‏ ‎актрисе ‎весьма‏ ‎резкие ‎выражения:‏ ‎«Я ‎делал‏ ‎это‏ ‎нарочно, ‎чтобы‏ ‎вызвать ‎в ‎её ‎душе ‎определённый‏ ‎взрыв».

После ‎выхода‏ ‎«Гусарской‏ ‎баллады» ‎кинокритики ‎достаточно‏ ‎тепло ‎отзывались‏ ‎об ‎дебюте ‎Ларисы ‎Голубкиной‏ ‎—‏ ‎они ‎отмечали‏ ‎пластичность, ‎задор‏ ‎и ‎темперамент ‎её ‎героини. ‎В‏ ‎то‏ ‎же ‎время‏ ‎рецензенты ‎по-разному‏ ‎оценивали ‎способность ‎актрисы ‎работать ‎в‏ ‎двух‏ ‎образах‏ ‎— ‎Шуры‏ ‎Азаровой ‎и‏ ‎корнета ‎Азарова.‏ ‎Так,‏ ‎киновед ‎Эльга‏ ‎Лындина ‎отмечала, ‎что ‎в ‎героине‏ ‎Голубкиной, ‎несмотря‏ ‎на‏ ‎гусарский ‎мундир, ‎превалирует‏ ‎«всепобеждающая ‎женственность»,‏ ‎которая ‎прорывается ‎«сквозь ‎деланно‏ ‎хрипловатый‏ ‎голос, ‎нарочито‏ ‎лихую ‎походку‏ ‎и ‎подчёркнутую ‎независимость ‎юного ‎корнета».‏ ‎Иную‏ ‎точку ‎зрения‏ ‎изложила ‎на‏ ‎станицах ‎журнала ‎«Искусство ‎кино» ‎В.‏ ‎Максимова‏ ‎—‏ ‎по ‎её‏ ‎мнению, ‎Голубкина,‏ ‎надев ‎мужской‏ ‎костюм,‏ ‎отходит ‎от‏ ‎Шуриной ‎женской ‎сущности ‎и ‎«буквально‏ ‎становится ‎корнетом‏ ‎Азаровым».‏ ‎«Слёзы ‎героини ‎в‏ ‎сцене ‎в‏ ‎фельдмаршалом ‎Кутузовым ‎всего ‎лишь‏ ‎забавны»,‏ ‎утверждала ‎Максимова.

Фельдмаршал‏ ‎Кутузов

Когда ‎Рязанов‏ ‎пригласил ‎на ‎роль ‎Кутузова ‎Игоря‏ ‎Ильинского,‏ ‎сомнения ‎по‏ ‎поводу ‎того,‏ ‎насколько ‎органичным ‎окажется ‎комик ‎в‏ ‎роли‏ ‎полководца,‏ ‎высказывали ‎не‏ ‎только ‎чиновники‏ ‎от ‎кинематографа,‏ ‎но‏ ‎и ‎сам‏ ‎артист. ‎Ильинский, ‎с ‎одной ‎стороны,‏ ‎был ‎задет‏ ‎стремлением‏ ‎руководителей ‎воспринимать ‎его‏ ‎исключительно ‎в‏ ‎амплуа ‎«чванливого ‎дурака», ‎сложившемся‏ ‎после‏ ‎выхода ‎«Волги-Волги»‏ ‎и ‎«Карнавальной‏ ‎ночи»; ‎с ‎другой ‎— ‎сомневался‏ ‎в‏ ‎том, ‎что‏ ‎образ ‎фельдмаршала‏ ‎можно ‎раскрыть ‎с ‎помощью ‎«водевильной‏ ‎лёгкости»,‏ ‎заложенной‏ ‎в ‎сценарий‏ ‎«Гусарской ‎баллады».‏ ‎Критики, ‎однако,‏ ‎признали‏ ‎игру ‎Ильинского‏ ‎одной ‎из ‎главных ‎удач ‎картины.‏ ‎Так, ‎Нея‏ ‎Зоркая‏ ‎писала, ‎что ‎его‏ ‎Кутузов ‎—‏ ‎«наверное, ‎самый ‎живой, ‎непосредственный,‏ ‎обаятельный‏ ‎из ‎всех‏ ‎актёрских ‎портретов»‏ ‎полководца. ‎По ‎словам ‎киноведа ‎Евгения‏ ‎Громова,‏ ‎образ ‎военачальника‏ ‎в ‎картине‏ ‎решён ‎«в ‎русле ‎толстовской ‎традиции»:‏ ‎«Герой‏ ‎—‏ ‎не ‎сверхчеловек».‏ ‎Автор ‎рецензии‏ ‎в ‎журнале‏ ‎«Искусство‏ ‎кино» ‎(1962,‏ ‎№ ‎12) ‎В. ‎Максимова ‎назвала‏ ‎характер ‎фельдмаршала‏ ‎«самым‏ ‎ёмким ‎и ‎богатым»‏ ‎в ‎вышедшей‏ ‎ленте. ‎Кутузов ‎в ‎исполнении‏ ‎Ильинского‏ ‎— ‎это‏ ‎не ‎монументальный‏ ‎старец, ‎а ‎мудрый, ‎немного ‎усталый‏ ‎человек,‏ ‎не ‎утративший‏ ‎с ‎возрастом‏ ‎природного ‎лукавства, ‎обладающий ‎душевным ‎здоровьем,‏ ‎не‏ ‎выносящий‏ ‎пафоса ‎и‏ ‎помпезности. ‎Это,‏ ‎в ‎частности,‏ ‎проявляется‏ ‎в ‎сцене‏ ‎прибытия ‎фельдмаршала ‎со ‎свитой ‎в‏ ‎штаб ‎—‏ ‎увидев‏ ‎приготовленное ‎для ‎него‏ ‎блюдо ‎с‏ ‎хлебом-солью, ‎полководец ‎с ‎иронией‏ ‎предлагает:‏ ‎«Эти ‎булки‏ ‎отдайте ‎пленным,‏ ‎что ‎ли…» ‎В ‎другом ‎эпизоде‏ ‎Кутузов‏ ‎обещает ‎Шуре‏ ‎сохранить ‎её‏ ‎тайну ‎и ‎берёт ‎на ‎себя‏ ‎объяснения‏ ‎с‏ ‎изобличившим ‎девушку‏ ‎Нуриным: ‎глядя‏ ‎на ‎осведомителя‏ ‎с‏ ‎«презрительным ‎изумлением»,‏ ‎фельдмаршал ‎холодно ‎произносит: ‎«Граф, ‎анекдотец‏ ‎ваш, ‎как‏ ‎я‏ ‎и ‎думал, ‎оказался‏ ‎вздором».

Ильинский ‎не‏ ‎боится ‎преувеличений, ‎не ‎боится‏ ‎лицедейства‏ ‎— ‎больше‏ ‎того, ‎он‏ ‎с ‎полным ‎удовольствием ‎обыгрывает ‎даже‏ ‎рискованную‏ ‎ситуацию ‎—‏ ‎пытается ‎на‏ ‎«глазок» ‎определить, ‎кто ‎перед ‎ним:‏ ‎мужчина‏ ‎или‏ ‎женщина. ‎Но‏ ‎за ‎всем‏ ‎этим ‎удовольствием‏ ‎от‏ ‎собственного ‎мастерства‏ ‎— ‎такое ‎умное ‎понимание ‎происходящего,‏ ‎что ‎этот,‏ ‎созданный‏ ‎Ильинским ‎образ ‎Кутузова‏ ‎воспринимается ‎как‏ ‎абсолютно ‎подлинный, ‎достоверный ‎и‏ ‎единственный.

— Нателла‏ ‎Лордкипанидзе.

Вместе ‎с‏ ‎тем, ‎по‏ ‎мнению ‎исследователя ‎Александра ‎Подмазо, ‎создатели‏ ‎«Гусарской‏ ‎баллады» ‎способствовали‏ ‎тиражированию ‎мифа‏ ‎о ‎том, ‎что ‎Кутузов ‎носил‏ ‎на‏ ‎правом‏ ‎глазу ‎чёрную‏ ‎повязку, ‎хотя‏ ‎на ‎самом‏ ‎деле‏ ‎такой ‎необходимости‏ ‎у ‎него ‎не ‎было. ‎Эта‏ ‎легенда, ‎как‏ ‎утверждает‏ ‎Подмазо, ‎начала ‎складываться‏ ‎ещё ‎в‏ ‎исторических ‎фильмах ‎1940-х ‎годов‏ ‎(«Суворов»‏ ‎Всеволода ‎Пудовкина,‏ ‎«Кутузов» ‎Владимира‏ ‎Петрова) ‎и ‎со ‎временем ‎стала‏ ‎«своеобразным‏ ‎брендом». ‎Так,‏ ‎отсылка ‎к‏ ‎образу ‎фельдмаршала ‎с ‎повязкой ‎присутствует‏ ‎в‏ ‎реплике‏ ‎персонажа ‎«Бриллиантовой‏ ‎руки» ‎Лёлика,‏ ‎который, ‎обращаясь‏ ‎к‏ ‎напарнику ‎Геше,‏ ‎напоминает: ‎«Детям ‎— ‎мороженое, ‎его‏ ‎бабе ‎—‏ ‎цветы.‏ ‎Смотри ‎не ‎перепутай,‏ ‎Кутузов».

Юрий ‎Яковлев‏ ‎в ‎роли ‎поручика ‎Ржевского

Возможным‏ ‎прототипом‏ ‎поручика ‎Ржевского,‏ ‎ставшего ‎в‏ ‎комедии ‎жертвой ‎розыгрыша ‎Шуры ‎Азаровой,‏ ‎исследователи‏ ‎называют ‎дворянина‏ ‎XIX ‎века‏ ‎подпоручика ‎Сергея ‎Семёновича ‎Ржевского. ‎Согласно‏ ‎сведениям,‏ ‎изложенным‏ ‎в ‎рукописях‏ ‎его ‎племянницы‏ ‎Надежды ‎Ржевской,‏ ‎проживавший‏ ‎в ‎Тульской‏ ‎губернии ‎Сергей ‎Семёнович ‎периодически ‎устраивал‏ ‎перфомансы ‎в‏ ‎общественных‏ ‎заведениях, ‎бунтовал ‎против‏ ‎казённых ‎устоев‏ ‎и ‎давал ‎современникам ‎своеобразные‏ ‎«уроки‏ ‎свободы», ‎а‏ ‎потому ‎был‏ ‎объектом ‎повышенного ‎внимания ‎со ‎стороны‏ ‎прессы,‏ ‎в ‎том‏ ‎числе ‎московской.‏ ‎Иную ‎версию, ‎связанную ‎с ‎прообразом‏ ‎Ржевского,‏ ‎излагал‏ ‎автор ‎пьесы‏ ‎«Давным-давно» ‎Александр‏ ‎Гладков, ‎писавший,‏ ‎что‏ ‎характер ‎раскованного‏ ‎поручика ‎был ‎создан ‎под ‎влиянием‏ ‎одного ‎из‏ ‎представителей‏ ‎«гусарской ‎поэзии» ‎Дениса‏ ‎Давыдова. ‎По‏ ‎утверждению ‎драматурга, ‎«весь ‎Ржевский»‏ ‎пришёл‏ ‎в ‎комедию‏ ‎из ‎стихотворения‏ ‎Давыдова ‎«Решительный ‎вечер» ‎(1818), ‎содержавшего,‏ ‎в‏ ‎частности, ‎такие‏ ‎строки: ‎«А‏ ‎завтра ‎— ‎чёрт ‎возьми! ‎—‏ ‎как‏ ‎зюзя‏ ‎натянуся, ‎/‏ ‎На ‎тройке‏ ‎ухарской ‎стрелою‏ ‎полечу:‏ ‎/ ‎Проспавшись‏ ‎до ‎Твери, ‎в ‎Твери ‎опять‏ ‎напьюся ‎/‏ ‎И‏ ‎пьяный ‎в ‎Петербург‏ ‎на ‎пьянство‏ ‎прискачу».

Критики, ‎оценивая ‎образ ‎поручика,‏ ‎созданный‏ ‎Юрием ‎Яковлевым,‏ ‎отмечают, ‎что‏ ‎его ‎герой ‎соответствует ‎традиционным ‎представлениям‏ ‎о‏ ‎лихости ‎и‏ ‎удали ‎гусаров:‏ ‎«Если ‎пьёт ‎гусар, ‎то ‎исключительно‏ ‎громадными‏ ‎фужерами,‏ ‎если ‎воюет‏ ‎гусар, ‎то‏ ‎с ‎целыми‏ ‎вражескими‏ ‎эскадронами, ‎если‏ ‎обижен ‎гусар, ‎то ‎стреляется ‎на‏ ‎дуэли ‎в‏ ‎любой,‏ ‎пусть ‎самый ‎неподходящий‏ ‎момент». ‎Ржевский‏ ‎в ‎исполнении ‎Яковлева ‎умеет‏ ‎быть‏ ‎серьёзным, ‎пылким,‏ ‎искромётным, ‎обаятельным.‏ ‎Поручик ‎уверен ‎в ‎собственной ‎неотразимости‏ ‎и‏ ‎способности ‎покорить‏ ‎любое ‎женское‏ ‎сердце ‎(«Вы ‎зелены, ‎корнет. ‎Гусары‏ ‎не‏ ‎разини,‏ ‎/ ‎В‏ ‎любви ‎им‏ ‎неизвестно ‎слово‏ ‎„нет“»).‏ ‎В ‎то‏ ‎же ‎время ‎в ‎отношениях ‎с‏ ‎французской ‎певицей‏ ‎Луизой‏ ‎Жермон ‎он ‎ревнив‏ ‎до ‎такой‏ ‎степени, ‎что ‎готов ‎вызвать‏ ‎на‏ ‎дуэль ‎юного‏ ‎корнета ‎Азарова,‏ ‎которому ‎красавица ‎передаёт ‎цветы, ‎подаренные‏ ‎Ржевским.

По‏ ‎словам ‎кандидата‏ ‎искусствоведения ‎Нины‏ ‎Спутницкой, ‎Яковлев ‎при ‎работе ‎над‏ ‎ролью‏ ‎сумел‏ ‎показать, ‎насколько‏ ‎маска ‎Ржевского‏ ‎отличается ‎от‏ ‎истинной‏ ‎сущности ‎этого‏ ‎персонажа: ‎за ‎гусарской ‎фривольностью ‎скрывается‏ ‎«трогательно ‎неловкий»,‏ ‎сомневающийся‏ ‎в ‎себе ‎человек.‏ ‎Этот ‎же‏ ‎тезис ‎артикулировал ‎в ‎аналитической‏ ‎статье,‏ ‎посвящённой ‎ролям‏ ‎Юрия ‎Яковлева,‏ ‎киновед ‎Андрей ‎Степанов, ‎писавший, ‎что‏ ‎«преувеличенное‏ ‎гусарское ‎ухарство‏ ‎— ‎всего‏ ‎лишь ‎маска ‎деликатного ‎и ‎тонко‏ ‎чувствующего‏ ‎Ржевского».‏ ‎Более ‎строго‏ ‎оценила ‎работу‏ ‎актёра ‎В.‏ ‎Максимова,‏ ‎заметившая, ‎что‏ ‎намеренное ‎привнесение ‎в ‎образ ‎персонажа‏ ‎юмористических ‎красок‏ ‎выглядит‏ ‎нарочитым ‎и ‎не‏ ‎соотносится ‎с‏ ‎характером ‎поручика, ‎который ‎по‏ ‎сути‏ ‎«доверчив, ‎весел‏ ‎и ‎простодушен,‏ ‎как ‎дитя».

Ржевский ‎как ‎персонаж ‎фольклора

После‏ ‎выхода‏ ‎«Гусарской ‎баллады»‏ ‎поручик ‎Ржевский‏ ‎— ‎как ‎и ‎Чапаев ‎с‏ ‎Петькой,‏ ‎Штирлиц‏ ‎с ‎радисткой‏ ‎Кэт, ‎Чебурашка‏ ‎с ‎крокодилом‏ ‎Геной‏ ‎— ‎стал‏ ‎персонажем ‎анекдотов. ‎По ‎словам ‎филолога‏ ‎Андрея ‎Краснящих,‏ ‎путь‏ ‎этих ‎героев ‎в‏ ‎фольклор ‎шёл‏ ‎от ‎первоисточника ‎через ‎экран‏ ‎и‏ ‎телевидение. ‎В‏ ‎истории ‎с‏ ‎Ржевским ‎персонажем ‎анекдотов ‎оказался ‎не‏ ‎поручик‏ ‎из ‎гладковской‏ ‎пьесы ‎«Давным-давно»,‏ ‎а ‎герой ‎Юрия ‎Яковлева ‎из‏ ‎рязановского‏ ‎фильма.‏ ‎Чаще ‎всего‏ ‎в ‎коротких‏ ‎народных ‎историях‏ ‎Ржевский‏ ‎соединён ‎с‏ ‎героиней ‎Льва ‎Толстого ‎Наташей ‎Ростовой‏ ‎(иногда ‎—‏ ‎с‏ ‎Пьером ‎Безуховым) ‎—‏ ‎эти ‎связки,‏ ‎вероятно, ‎возникли ‎из-за ‎того,‏ ‎что‏ ‎и ‎«Гусарская‏ ‎баллада», ‎и‏ ‎картина ‎Сергея ‎Бондарчука ‎«Война ‎и‏ ‎мир»‏ ‎стали ‎кинособытиями‏ ‎в ‎одном‏ ‎временном ‎отрезке: ‎в ‎1960-х ‎годах.‏ ‎В‏ ‎анекдотах‏ ‎почти ‎каждый‏ ‎из ‎героев‏ ‎обрёл ‎те‏ ‎качества,‏ ‎которых ‎недоставало‏ ‎их ‎кинематографическим ‎прототипам. ‎Так, ‎Штирлица,‏ ‎обладающего ‎«характером‏ ‎нордическим,‏ ‎выдержанным», ‎народная ‎молва‏ ‎наделила ‎развязностью;‏ ‎подобным ‎образом ‎гусарская ‎фривольность‏ ‎Ржевского‏ ‎превратилась ‎«в‏ ‎ничем ‎не‏ ‎ограниченную ‎гиперсексуальность».

Исследователями ‎записано ‎в ‎общей‏ ‎сложности‏ ‎более ‎пятидесяти‏ ‎анекдотов ‎о‏ ‎поручике. ‎Они ‎появились ‎в ‎разные‏ ‎годы,‏ ‎но‏ ‎своеобразное ‎амплуа‏ ‎Ржевского ‎в‏ ‎них ‎неизменно:‏ ‎это,‏ ‎по ‎определению‏ ‎фольклориста ‎Вадима ‎Лурье, ‎«герой-любовник, ‎армейский‏ ‎пошляк ‎и‏ ‎похабник,‏ ‎не ‎лишённый, ‎впрочем,‏ ‎элегантности ‎и‏ ‎ума». ‎Фольклорной ‎спутнице ‎Ржевского‏ ‎Наташе‏ ‎Ростовой ‎в‏ ‎народных ‎историях‏ ‎отведена ‎роль ‎приличной ‎барышни, ‎которая‏ ‎ненароком‏ ‎провоцирует ‎своего‏ ‎собеседника ‎на‏ ‎скабрёзности. ‎В ‎ряде ‎анекдотов ‎поручик‏ ‎общается‏ ‎с‏ ‎князем ‎Голицыным,‏ ‎поручиком ‎Домбровским,‏ ‎безымянными ‎собеседниками,‏ ‎однако‏ ‎его ‎образ‏ ‎при ‎этом ‎остаётся ‎прежним: ‎Ржевский‏ ‎призван ‎шокировать‏ ‎окружающих‏ ‎своей ‎физиологической ‎откровенностью.‏ ‎Примером ‎историй‏ ‎такого ‎типа ‎является ‎рассказ‏ ‎о‏ ‎том, ‎как‏ ‎во ‎время‏ ‎светского ‎раута ‎поручик ‎извиняется ‎перед‏ ‎Ростовой‏ ‎и ‎выходит‏ ‎во ‎двор.‏ ‎«Возвращается ‎весь ‎мокрый. ‎Наташа ‎его‏ ‎спрашивает:‏ ‎—‏ ‎Что, ‎дождь?‏ ‎— ‎Нет,‏ ‎ветер!» ‎Рассматривая‏ ‎образ‏ ‎Ржевского ‎в‏ ‎«русском ‎варианте ‎комедии ‎масок», ‎Лурье‏ ‎отводит ‎ему‏ ‎роль‏ ‎Арлекина ‎(тогда ‎как‏ ‎Наташа ‎Ростова‏ ‎выступает ‎в ‎качестве ‎Коломбины).‏ ‎Исследователь‏ ‎также ‎отмечает,‏ ‎что ‎варианты‏ ‎народных ‎историй ‎о ‎Ржевском ‎во‏ ‎многом‏ ‎совпадают ‎с‏ ‎известными ‎с‏ ‎XIX ‎века ‎анекдотами ‎про ‎безымянного‏ ‎улана‏ ‎и‏ ‎офицера.

Герой ‎анекдота‏ ‎гораздо ‎радикальнее‏ ‎оторвался ‎от‏ ‎своего‏ ‎экранного ‎прототипа,‏ ‎чем ‎герои ‎анекдотов ‎про ‎Чапаева‏ ‎и ‎Петьку,‏ ‎Штирлица‏ ‎и ‎Мюллера, ‎Шерлока‏ ‎Холмса ‎и‏ ‎доктора ‎Ватсона. ‎<…> ‎Анекдоты‏ ‎о‏ ‎Ржевском ‎изображают‏ ‎мир, ‎где‏ ‎сознания ‎ценностей ‎как ‎будто ‎вовсе‏ ‎нет.‏ ‎<…> ‎Общий‏ ‎смысловой ‎знаменатель‏ ‎выражен ‎в ‎пуанте ‎одного ‎из‏ ‎анекдотов:‏ ‎«Ну‏ ‎вот, ‎пришёл‏ ‎поручик ‎и‏ ‎всё ‎опошлил».

— Николай‏ ‎Гладких.

Другие‏ ‎персонажи

Киновед ‎В.‏ ‎Максимова, ‎сравнивая ‎«Давным-давно» ‎с ‎«Гусарской‏ ‎балладой», ‎отмечала,‏ ‎что‏ ‎характеры ‎некоторых ‎действующих‏ ‎лиц, ‎весьма‏ ‎подробно ‎прописанные ‎в ‎пьесе,‏ ‎при‏ ‎экранизации ‎утратили‏ ‎изначальную ‎яркость.‏ ‎По ‎предположению ‎Максимовой, ‎потеря ‎индивидуальных‏ ‎качеств‏ ‎ряда ‎персонажей‏ ‎связана ‎с‏ ‎тем, ‎что ‎создатели ‎картины ‎сделали‏ ‎ставку‏ ‎на‏ ‎батальные ‎сцены,‏ ‎решив, ‎что‏ ‎именно ‎в‏ ‎них‏ ‎произойдёт ‎раскрытие‏ ‎личных ‎особенностей ‎героев. ‎Однако ‎сокращение‏ ‎драматургического ‎действия‏ ‎привело‏ ‎к ‎тому, ‎что‏ ‎на ‎экране‏ ‎появились ‎«образы ‎одной-единственной ‎черты»‏ ‎—‏ ‎это ‎касается‏ ‎французской ‎певицы‏ ‎Луизы ‎Жермон, ‎запомнившейся ‎в ‎основном‏ ‎исполнением‏ ‎романса ‎«Меня‏ ‎позови, ‎избранник‏ ‎мой ‎милый», ‎разочарованного ‎отношениями ‎с‏ ‎нею‏ ‎гусара‏ ‎Петра ‎Пелымова,‏ ‎отставного ‎майора‏ ‎Азарова, ‎его‏ ‎бывшего‏ ‎денщика ‎Ивана‏ ‎и ‎других.

Потеряв ‎в ‎характерах, ‎«Гусарская‏ ‎баллада» ‎потеряла‏ ‎и‏ ‎в ‎главном ‎—‏ ‎в ‎самом‏ ‎ощущении ‎времени, ‎в ‎правде‏ ‎и‏ ‎точности ‎ощущения.‏ ‎Исчезла ‎какая-то‏ ‎особенная, ‎трудно ‎определяемая ‎словами ‎детскость‏ ‎пьесы,‏ ‎её ‎грация‏ ‎и ‎та‏ ‎доверчивость ‎и ‎наивность ‎героев, ‎в‏ ‎которых‏ ‎заключено‏ ‎огромное ‎обаяние‏ ‎пьесы.

— В. ‎Максимова.

Татьяна‏ ‎Шмыга, ‎исполнившая‏ ‎роль‏ ‎Луизы ‎Жермон,‏ ‎получила ‎приглашение ‎в ‎«Гусарскую ‎балладу»,‏ ‎будучи ‎артисткой‏ ‎Московского‏ ‎театра ‎оперетты. ‎Кинематографического‏ ‎опыта ‎она‏ ‎не ‎имела ‎и ‎поначалу‏ ‎хотела‏ ‎отказаться ‎от‏ ‎этой ‎работы.‏ ‎Режиссёр, ‎однако, ‎сумел ‎убедить ‎Шмыгу,‏ ‎что‏ ‎съёмочные ‎смены‏ ‎не ‎помешают‏ ‎её ‎занятости ‎в ‎театральном ‎репертуаре.‏ ‎Один‏ ‎из‏ ‎эпизодов ‎с‏ ‎участием ‎актрисы‏ ‎(захват ‎гусарами‏ ‎французского‏ ‎обоза) ‎снимался‏ ‎на ‎натуре, ‎тогда ‎как ‎дуэль‏ ‎поручика ‎Ржевского‏ ‎и‏ ‎корнета ‎Азарова ‎проходила‏ ‎в ‎павильоне,‏ ‎где ‎вместо ‎снега ‎использовался‏ ‎нафталин.‏ ‎По ‎воспоминаниям‏ ‎Шмыги, ‎запах‏ ‎нафталина ‎спровоцировал ‎у ‎неё ‎приступ‏ ‎аллергии:‏ ‎«Как ‎ощущала‏ ‎я ‎себя‏ ‎тогда ‎<…>, ‎говорить ‎не ‎буду».‏ ‎Ещё‏ ‎одна‏ ‎сложность ‎была‏ ‎связана ‎с‏ ‎тем, ‎что‏ ‎у‏ ‎актрисы ‎не‏ ‎складывались ‎отношения ‎с ‎Львом ‎Поляковым,‏ ‎игравшим ‎роль‏ ‎Пелымова.‏ ‎По ‎убеждению ‎Полякова,‏ ‎видевшего ‎спектакль‏ ‎«Давным-давно» ‎в ‎Театре ‎Советской‏ ‎армии,‏ ‎роль ‎властной‏ ‎покорительницы ‎сердец‏ ‎Луизы ‎Жермон ‎необходимо ‎было ‎решать‏ ‎в‏ ‎ином ‎ключе,‏ ‎нежели ‎это‏ ‎сделано ‎в ‎фильме; ‎Шмыга ‎не‏ ‎соответствовала‏ ‎представлению‏ ‎артиста ‎о‏ ‎том, ‎как‏ ‎должна ‎выглядеть‏ ‎французская‏ ‎певица, ‎застрявшая‏ ‎в ‎заснеженной ‎России. ‎Как ‎замечала‏ ‎впоследствии ‎Шмыга,‏ ‎Полякову,‏ ‎недовольному ‎её ‎работой,‏ ‎несложно ‎было‏ ‎изображать ‎усталость ‎и ‎разочарование‏ ‎в‏ ‎совместных ‎сценах.‏ ‎Бархатное ‎платье‏ ‎Луизы ‎сшили ‎в ‎костюмерной ‎мастерской‏ ‎«Мосфильма».‏ ‎Шарф, ‎в‏ ‎котором ‎героиня‏ ‎выходит ‎из ‎кареты, ‎был ‎во‏ ‎время‏ ‎съёмок‏ ‎украден; ‎деньги‏ ‎за ‎утраченный‏ ‎аксессуар ‎вычли‏ ‎из‏ ‎гонорара ‎исполнительницы.

Актёр‏ ‎Антоний ‎Ходурский ‎был ‎первым ‎исполнителем‏ ‎роли ‎графа‏ ‎Нурина‏ ‎в ‎спектакле ‎«Давным-давно»,‏ ‎поставленном ‎в‏ ‎начале ‎1940-х ‎годов ‎на‏ ‎сцене‏ ‎Театра ‎Красной‏ ‎армии. ‎Рязанов,‏ ‎пригласив ‎артиста ‎в ‎«Гусарскую ‎балладу»,‏ ‎получил‏ ‎в ‎картине‏ ‎«готового ‎Нурина»,‏ ‎потому ‎что ‎Ходурский ‎во ‎время‏ ‎съёмок‏ ‎уже‏ ‎знал, ‎какие‏ ‎краски ‎необходимо‏ ‎использовать ‎для‏ ‎развития‏ ‎образа ‎и‏ ‎раскрытия ‎характера ‎его ‎персонажа. ‎Некоторое‏ ‎созвучие ‎в‏ ‎фамилиях‏ ‎— ‎осведомитель ‎из‏ ‎комедии ‎Гладкова‏ ‎граф ‎Нурин ‎и ‎герой‏ ‎шуточной‏ ‎пушкинской ‎поэмы‏ ‎Нулин ‎—‏ ‎является ‎случайностью: ‎как ‎отмечала ‎исследователь‏ ‎Мария‏ ‎Иванова, ‎«усмотреть‏ ‎сходство ‎между‏ ‎глуповатым ‎неповоротливым ‎Нуриным ‎и ‎пылким‏ ‎Нулиным‏ ‎чрезвычайно‏ ‎сложно».

Музыка. ‎Песни

Осенью‏ ‎1941 ‎года‏ ‎находившийся ‎в‏ ‎Свердловске‏ ‎композитор ‎Тихон‏ ‎Хренников ‎познакомился ‎с ‎художественным ‎руководителем‏ ‎Театра ‎Красной‏ ‎армии‏ ‎Алексеем ‎Поповым. ‎Труппа‏ ‎театра, ‎жившая‏ ‎в ‎ту ‎пору ‎на‏ ‎Урале,‏ ‎приступила ‎к‏ ‎постановке ‎пьесы‏ ‎«Давным-давно» ‎(изначальное ‎название ‎— ‎«Питомцы‏ ‎славы»),‏ ‎и ‎Попов‏ ‎попросил ‎Хренникова‏ ‎написать ‎общую ‎музыкальную ‎тему ‎и‏ ‎несколько‏ ‎песен‏ ‎для ‎будущего‏ ‎спектакля. ‎Композитор‏ ‎приступил ‎к‏ ‎работе‏ ‎и ‎в‏ ‎1942 ‎году ‎предложил ‎театру ‎пять‏ ‎произведений. ‎Среди‏ ‎них‏ ‎— ‎исполняемая ‎Шурой‏ ‎Азаровой ‎песня‏ ‎«Прелестница ‎младая, ‎прощаюсь ‎я‏ ‎с‏ ‎тобой», ‎колыбельная‏ ‎«Лунные ‎поляны,‏ ‎ночь, ‎как ‎день, ‎светла», ‎лихие‏ ‎гусарские‏ ‎куплеты ‎«Давным-давно»‏ ‎(«Меня ‎зовут‏ ‎юнцом ‎безусым»), ‎искромётная ‎«Песенка ‎Лепелетье»‏ ‎(«Жил-был‏ ‎Анри‏ ‎Четвёртый») ‎и‏ ‎романс ‎Луизы‏ ‎Жермон ‎«Меня‏ ‎позови,‏ ‎избранник ‎мой‏ ‎милый». ‎Произведения, ‎которые ‎в ‎спектакле‏ ‎исполняли ‎Любовь‏ ‎Добржанская‏ ‎и ‎другие ‎артисты,‏ ‎вскоре ‎вышли‏ ‎за ‎пределы ‎постановки, ‎зазвучали‏ ‎по‏ ‎радио, ‎были‏ ‎включены ‎в‏ ‎репертуар ‎эстрадных ‎певцов.

Как ‎отмечала ‎исследователь‏ ‎Ирина‏ ‎Шехонина, ‎все‏ ‎пять ‎песен‏ ‎создавались ‎с ‎учётом ‎характеров ‎исполнителей‏ ‎и‏ ‎вносили‏ ‎дополнительные ‎краски‏ ‎в ‎образы‏ ‎персонажей ‎и‏ ‎стилистику‏ ‎спектакля. ‎Так,‏ ‎в ‎песенке ‎про ‎Анри ‎Четвёртого,‏ ‎романсе ‎Луизы‏ ‎и‏ ‎лирико-драматической ‎песне ‎Шуры‏ ‎«Прелестница ‎младая»‏ ‎отразилось ‎«живое ‎остроумие ‎пьесы».‏ ‎Элегичная‏ ‎«Колыбельная ‎Светланы»‏ ‎привнесла ‎в‏ ‎постановку ‎оттенок ‎светлой ‎грусти. ‎Темпераментные‏ ‎куплеты‏ ‎«Давным-давно», ‎напоминавшие‏ ‎маршевые ‎произведения,‏ ‎представляли ‎собой ‎«музыкальную ‎характеристику ‎гусаров».

Эльдар‏ ‎Рязанов,‏ ‎приступая‏ ‎к ‎работе‏ ‎над ‎«Гусарской‏ ‎балладой», ‎решил‏ ‎сохранить‏ ‎в ‎фильме‏ ‎песни ‎Тихона ‎Хренникова ‎— ‎по‏ ‎словам ‎режиссёра,‏ ‎они‏ ‎«придавали ‎действию ‎то‏ ‎бесшабашность ‎и‏ ‎удаль, ‎то ‎переводили ‎его‏ ‎в‏ ‎элегический ‎лад».‏ ‎При ‎написании‏ ‎сценария ‎почти ‎все ‎песни ‎были‏ ‎органично‏ ‎интегрированы ‎в‏ ‎сюжет. ‎Единственное‏ ‎музыкальное ‎произведение, ‎не ‎вошедшее ‎в‏ ‎сценарий,‏ ‎повествовало‏ ‎о ‎разгульной‏ ‎жизни ‎монарха,‏ ‎— ‎в‏ ‎спектакле‏ ‎оно, ‎исполняемое‏ ‎французскими ‎офицерами, ‎звучало ‎в ‎финальных‏ ‎сценах: ‎«Жил-был‏ ‎Анри‏ ‎Четвёртый, ‎/ ‎Он‏ ‎славный ‎был‏ ‎король, ‎/ ‎Вино ‎любил‏ ‎до‏ ‎чёрта, ‎/‏ ‎Но ‎трезв‏ ‎бывал ‎порой». ‎Рязанов ‎не ‎планировал‏ ‎использовать‏ ‎игривую ‎песню-шансоньетку,‏ ‎потому ‎что‏ ‎она, ‎с ‎точки ‎зрения ‎режиссёра,‏ ‎не‏ ‎соотносилась‏ ‎с ‎заключительными‏ ‎эпизодами ‎фильма.

Уже‏ ‎во ‎время‏ ‎съёмок‏ ‎режиссёр ‎всё-таки‏ ‎изыскал ‎возможность ‎включить ‎песню ‎про‏ ‎Анри ‎в‏ ‎ленту:‏ ‎первые ‎куплеты ‎произведения‏ ‎стали ‎своеобразной‏ ‎иллюстрацией ‎к ‎кадрам, ‎показывающим‏ ‎движение‏ ‎наполеоновских ‎войск‏ ‎к ‎Москве,‏ ‎а ‎две ‎последних ‎строфы ‎совместились‏ ‎со‏ ‎сценами ‎отступления‏ ‎той ‎же‏ ‎армии. ‎В ‎результате, ‎по ‎словам‏ ‎Рязанова,‏ ‎куплеты‏ ‎о ‎жизни‏ ‎и ‎смерти‏ ‎короля ‎стали‏ ‎«своеобразным‏ ‎контрапунктом ‎вполне‏ ‎правдоподобной ‎картине ‎тяжёлой ‎ратной ‎жизни».‏ ‎Весьма ‎дорогостоящие‏ ‎эпизоды,‏ ‎демонстрирующие ‎армейское ‎наступление,‏ ‎не ‎были‏ ‎изначально ‎включены ‎в ‎производственный‏ ‎план,‏ ‎однако ‎директор‏ ‎фильма ‎«Гусарская‏ ‎баллада» ‎Валентин ‎Маслов ‎сумел ‎в‏ ‎обход‏ ‎календарного ‎графика‏ ‎организовать ‎съёмки‏ ‎с ‎участием ‎конницы, ‎артиллерии, ‎собрать‏ ‎пиротехнические‏ ‎средства‏ ‎и ‎обозы.‏ ‎Эти ‎сцены,‏ ‎как ‎утверждал‏ ‎режиссёр,‏ ‎не ‎только‏ ‎«спасли» ‎песню ‎Хренникова ‎про ‎короля‏ ‎Анри, ‎но‏ ‎и‏ ‎в ‎целом ‎обогатили‏ ‎действие ‎картины.

Песни‏ ‎главной ‎героини ‎Шуры ‎Азаровой‏ ‎звучат‏ ‎в ‎фильме‏ ‎в ‎исполнении‏ ‎Ларисой ‎Голубкиной. ‎По ‎воспоминаниям ‎актрисы,‏ ‎Рязанов‏ ‎запретил ‎ей‏ ‎петь ‎оперным‏ ‎голосом, ‎которому ‎она ‎обучалась ‎на‏ ‎музыкальном‏ ‎факультете‏ ‎ГИТИСа, ‎и‏ ‎настаивал ‎на‏ ‎«актёрском» ‎исполнении.‏ ‎Татьяна‏ ‎Шмыга ‎впоследствии‏ ‎признавалась, ‎что ‎не ‎считает ‎большой‏ ‎удачей ‎своё‏ ‎исполнение‏ ‎романса ‎«Меня ‎позови,‏ ‎избранник ‎мой‏ ‎милый».

Отзывы ‎и ‎рецензии

Пресса ‎анонсировала‏ ‎выход‏ ‎«Гусарской ‎баллады»‏ ‎ещё ‎до‏ ‎окончания ‎работы ‎над ‎фильмом. ‎Девятнадцатого‏ ‎июня‏ ‎1962 ‎года‏ ‎в ‎газете‏ ‎«Гудок» ‎была ‎напечатана ‎статья ‎Б.‏ ‎Михайлова‏ ‎«Искусство‏ ‎славит ‎подвиг‏ ‎народа», ‎представляющая‏ ‎собой ‎своеобразный‏ ‎отчёт‏ ‎о ‎том,‏ ‎какие ‎культурные ‎мероприятия ‎будут ‎приурочены‏ ‎к ‎150-летию‏ ‎со‏ ‎дня ‎Бородинского ‎сражения.‏ ‎В ‎общем‏ ‎перечне ‎(открытие ‎исторической ‎панорамы‏ ‎на‏ ‎Кутузовском ‎проспекте,‏ ‎многолетняя ‎работа‏ ‎скульптора ‎Николая ‎Томского ‎над ‎памятником‏ ‎Кутузову‏ ‎и ‎т.‏ ‎д.) ‎упоминалась‏ ‎и ‎картина ‎Рязанова ‎по ‎пьесе‏ ‎«Давным-давно».‏ ‎В‏ ‎августе ‎в‏ ‎«Литературной ‎газете»‏ ‎появилась ‎публикация‏ ‎Александра‏ ‎Гладкова ‎«Героическое‏ ‎и ‎комедийное» ‎с ‎подзаголовком ‎«Заметки‏ ‎кинодраматурга». ‎В‏ ‎ней‏ ‎Гладков ‎подробно ‎рассказал‏ ‎об ‎истории‏ ‎создания ‎пьесы ‎«Давным-давно», ‎о‏ ‎первых‏ ‎постановках ‎на‏ ‎сцене ‎и‏ ‎тех ‎сомнениях, ‎которые ‎возникли, ‎когда‏ ‎появилась‏ ‎идея ‎экранизации‏ ‎его ‎довоенной‏ ‎комедии: ‎«Нам ‎было ‎ясно, ‎что‏ ‎кинематографическую‏ ‎жизнь‏ ‎„Давным-давно“ ‎может‏ ‎получить ‎только‏ ‎при ‎условии,‏ ‎если‏ ‎сценарий ‎не‏ ‎будет ‎точной ‎киноинсценировкой ‎пьесы, ‎а‏ ‎достаточно ‎свободным‏ ‎её‏ ‎вариантом». ‎Наблюдая ‎за‏ ‎созданием ‎«Гусарской‏ ‎баллады», ‎Гладков ‎упомянул ‎о‏ ‎некоторых‏ ‎съёмочных ‎происшествиях,‏ ‎в ‎том‏ ‎числе ‎о ‎небольшой ‎травме, ‎полученной‏ ‎Голубкиной‏ ‎во ‎время‏ ‎сложной ‎«прыжковой»‏ ‎сцены, ‎и ‎тех ‎опасениях, ‎которые‏ ‎были‏ ‎связаны‏ ‎с ‎приглашением‏ ‎Ильинского ‎на‏ ‎роль ‎Кутузова.

Судьбу‏ ‎«Гусарской‏ ‎баллады», ‎как‏ ‎вспоминал ‎впоследствии ‎Рязанов, ‎во ‎многом‏ ‎решила ‎заметка‏ ‎Нателлы‏ ‎Лордкипанидзе, ‎опубликованная ‎в‏ ‎«Неделе» ‎(номер‏ ‎за ‎2-8 ‎сентября ‎1962‏ ‎года).‏ ‎По ‎словам‏ ‎автора ‎заметки,‏ ‎знание ‎содержания ‎пьесы ‎«Давным-давно» ‎не‏ ‎помешает‏ ‎зрителю ‎следить‏ ‎за ‎перипетиями‏ ‎сюжета ‎ленты, ‎снятой ‎Рязановым. ‎Фильм,‏ ‎как‏ ‎писала‏ ‎Лордкипанидзе, ‎в‏ ‎основном ‎удался,‏ ‎хотя ‎режиссёр,‏ ‎особенно‏ ‎в ‎начальных‏ ‎эпизодах, ‎выстраивает ‎скорее ‎театральное, ‎нежели‏ ‎кинематографическое ‎действо.‏ ‎«Но‏ ‎потом ‎он ‎расходится,‏ ‎исполнители ‎тоже».‏ ‎К ‎числу ‎удач ‎картины‏ ‎обозреватель‏ ‎«Недели» ‎относит‏ ‎не ‎только‏ ‎актёрскую ‎игру ‎Игоря ‎Ильинского, ‎но‏ ‎и‏ ‎песню ‎в‏ ‎исполнении ‎Татьяны‏ ‎Шмыги.

Сам ‎Ильинский ‎через ‎полтора ‎месяца‏ ‎после‏ ‎премьеры,‏ ‎в ‎октябре‏ ‎1962 ‎года,‏ ‎напечатал ‎в‏ ‎«Литературной‏ ‎газете» ‎статью‏ ‎«Завещаю ‎современникам», ‎в ‎которой ‎рассказал,‏ ‎что ‎до‏ ‎«Гусарской‏ ‎баллады» ‎в ‎его‏ ‎творческой ‎биографии‏ ‎не ‎было ‎героических ‎ролей.‏ ‎Предложение‏ ‎сыграть ‎Кутузова‏ ‎актёр, ‎по‏ ‎его ‎признанию, ‎воспринял ‎поначалу ‎с‏ ‎некоторой‏ ‎насторожённостью: ‎он‏ ‎опасался, ‎что‏ ‎вместо ‎военачальника ‎на ‎экране ‎появится‏ ‎«водевильный‏ ‎дедушка‏ ‎в ‎фельдмаршальском‏ ‎мундире». ‎Поэтому‏ ‎в ‎рамках‏ ‎комедийной‏ ‎темы ‎артист‏ ‎играл ‎того ‎народного ‎полководца, ‎каким‏ ‎представлял ‎его‏ ‎в‏ ‎своём ‎сознании.

Почти ‎одновременно‏ ‎с ‎заметками‏ ‎Ильинского ‎в ‎«Правде» ‎вышла‏ ‎подробная‏ ‎рецензия ‎литературного‏ ‎критика ‎Юрия‏ ‎Лукина ‎«Гусарская ‎баллада». ‎Автор ‎публикации,‏ ‎в‏ ‎целом ‎доброжелательно‏ ‎оценив ‎работу‏ ‎киногруппы ‎Рязанова, ‎отметил, ‎что ‎к‏ ‎числу‏ ‎неудач‏ ‎ленты ‎следует‏ ‎отнесли ‎любовную‏ ‎историю ‎Луизы‏ ‎Жермон‏ ‎и ‎Петра‏ ‎Пелымова. ‎По ‎мнению ‎Лукина, ‎это‏ ‎сюжетное ‎ответвление‏ ‎оказалось‏ ‎малоинтересно ‎зрителям. ‎Проблема,‏ ‎однако, ‎была‏ ‎не ‎в ‎плохой ‎игре‏ ‎исполнителей‏ ‎— ‎Шмыги‏ ‎и ‎Полякова,‏ ‎а ‎в ‎слабой ‎проработанности ‎этой‏ ‎линии‏ ‎в ‎сценарии.‏ ‎Поэтому ‎Жермон‏ ‎в ‎картине ‎оказалась ‎«интересна ‎лишь‏ ‎как‏ ‎бродильный‏ ‎элемент ‎в‏ ‎закваске ‎новых‏ ‎осложнений» ‎между‏ ‎главными‏ ‎героями ‎—‏ ‎поручиком ‎Ржевским ‎и ‎Шурой ‎Азаровой.

В‏ ‎контексте ‎экранизаций

Война‏ ‎1812‏ ‎года

В ‎среде ‎исследователей‏ ‎нет ‎единого‏ ‎мнения ‎по ‎поводу ‎того,‏ ‎какое‏ ‎из ‎произведений‏ ‎мирового ‎кинематографа‏ ‎является ‎самым ‎ранним ‎фильмом ‎об‏ ‎Отечественной‏ ‎войне ‎1812‏ ‎года. ‎Ряд‏ ‎киноведов ‎считает, ‎что ‎у ‎истоков‏ ‎темы‏ ‎стоит‏ ‎картина ‎Василия‏ ‎Гончарова ‎«1812‏ ‎год». ‎В‏ ‎этот‏ ‎же ‎перечень‏ ‎нередко ‎включаются ‎утраченные ‎ленты ‎«Жизнь‏ ‎Наполеона» ‎Джеймса‏ ‎Блэктона‏ ‎и ‎«Наполеоновская ‎эпопея»‏ ‎Люсьена ‎Нонге,‏ ‎содержавшие ‎эпизоды, ‎которые ‎были‏ ‎связаны‏ ‎с ‎«русской‏ ‎кампанией» ‎Бонапарта.‏ ‎Иной ‎точки ‎зрения ‎придерживается ‎искусствовед‏ ‎Дмитрий‏ ‎Караваев, ‎утверждающий,‏ ‎что ‎«первопроходцем»‏ ‎в ‎данном ‎случае ‎стал ‎пятнадцатиминутный‏ ‎приключенческий‏ ‎фильм‏ ‎итальянского ‎режиссёра‏ ‎Луиджи ‎Маджи‏ ‎«Гренадёр ‎Ролланд»‏ ‎(1911).‏ ‎В ‎батальных‏ ‎сценах ‎«Гренадёра…» ‎участвовало ‎не ‎менее‏ ‎восьмисот ‎артистов‏ ‎массовки;‏ ‎сцены ‎штурма ‎Москвы‏ ‎снимались ‎в‏ ‎горной ‎местности ‎Тироля. ‎Картина‏ ‎Маджи,‏ ‎по ‎мнению‏ ‎Караваева, ‎отличалась‏ ‎от ‎других ‎упомянутых ‎киноработ ‎тем,‏ ‎что‏ ‎её ‎романтическая‏ ‎канва ‎в‏ ‎основном ‎базировалась ‎на ‎исторически-достоверном ‎материале;‏ ‎эта‏ ‎лента‏ ‎открывала ‎«целое‏ ‎направление ‎для‏ ‎фильмов ‎об‏ ‎Отечественной‏ ‎войне.

Несмотря ‎на‏ ‎то, ‎что ‎Маджи, ‎Гончаров ‎и‏ ‎другие ‎режиссёры‏ ‎начала‏ ‎XX ‎века ‎продемонстрировали‏ ‎перспективность ‎заявленной‏ ‎ими ‎темы, ‎кинематографисты ‎следующих‏ ‎поколений‏ ‎долго ‎не‏ ‎проявляли ‎явного‏ ‎интереса ‎к ‎её ‎сюжетам. ‎Отдельные‏ ‎эпизоды,‏ ‎показывающие ‎русский‏ ‎поход ‎Наполеона,‏ ‎были ‎включены ‎в ‎комедию ‎«Приключения‏ ‎Жерара»‏ ‎(1970,‏ ‎Великобритания ‎—‏ ‎Швейцария) ‎и‏ ‎французский ‎сериал‏ ‎«Трубач‏ ‎Березины» ‎(1966).‏ ‎В ‎СССР ‎к ‎событиям ‎1812‏ ‎года ‎обращались‏ ‎в‏ ‎первой ‎половине ‎1940-х‏ ‎годов ‎создатели‏ ‎агитационных ‎киноальманахов ‎«Боевые ‎киносборники»,‏ ‎а‏ ‎также ‎режиссёр‏ ‎Владимир ‎Петров‏ ‎в ‎фильме ‎«Кутузов» ‎— ‎в‏ ‎обоих‏ ‎случаях ‎речь‏ ‎шла ‎об‏ ‎актуальной ‎для ‎того ‎времени ‎«параллели‏ ‎между‏ ‎двумя‏ ‎Отечественными ‎войнами».‏ ‎«Гусарская ‎баллада»,‏ ‎снятая ‎двадцать‏ ‎лет‏ ‎спустя, ‎стала‏ ‎фактически ‎первой ‎в ‎Советском ‎Союзе‏ ‎героической ‎комедией,‏ ‎в‏ ‎основе ‎которой ‎—‏ ‎антураж ‎1812‏ ‎года. ‎Следующая ‎военно-приключенческая ‎лента‏ ‎на‏ ‎ту ‎же‏ ‎тему ‎—‏ ‎«Эскадрон ‎гусар ‎летучих» ‎Станислава ‎Ростоцкого‏ ‎и‏ ‎Никиты ‎Хубова‏ ‎— ‎вышла‏ ‎в ‎1980 ‎году.

По ‎версии ‎Дмитрия‏ ‎Караваева,‏ ‎существует‏ ‎несколько ‎причин,‏ ‎объясняющих ‎нежелание‏ ‎советских ‎и‏ ‎российских‏ ‎кинематографистов ‎воспроизводить‏ ‎на ‎экране ‎Отечественную ‎войну ‎1812‏ ‎года. ‎Во-первых,‏ ‎на‏ ‎их ‎настроение ‎могло‏ ‎повлиять ‎«не‏ ‎показное ‎дружелюбие ‎по ‎отношению‏ ‎к‏ ‎Франции», ‎которое‏ ‎проявлялось ‎в‏ ‎среде ‎творческой ‎интеллигенции ‎и ‎в‏ ‎дореволюционную‏ ‎пору, ‎и‏ ‎в ‎советский‏ ‎период, ‎и ‎в ‎постперестроечную ‎эпоху.‏ ‎Во-вторых,‏ ‎сказалось‏ ‎малое ‎количество‏ ‎оригинального ‎литературного‏ ‎и ‎драматургического‏ ‎материала,‏ ‎подобного ‎пьесе‏ ‎«Давным-давно», ‎ставшей ‎основой ‎для ‎сценария‏ ‎«Гусарской ‎баллады».‏ ‎При‏ ‎этом, ‎как ‎уточняет‏ ‎Караваев, ‎существует‏ ‎книга, ‎сюжет ‎которой ‎даёт‏ ‎возможность‏ ‎продюсерам ‎выпустить‏ ‎как ‎динамичный‏ ‎сериал, ‎так ‎и ‎«успешный ‎костюмно-исторический‏ ‎блокбастер»,‏ ‎— ‎это‏ ‎«Война ‎и‏ ‎мир». ‎Первые ‎попытки ‎экранизировать ‎роман‏ ‎Толстого‏ ‎относятся‏ ‎к ‎1915‏ ‎году; ‎первым‏ ‎кинопроизведением, ‎в‏ ‎котором‏ ‎события ‎1812‏ ‎года ‎были ‎представлены ‎как ‎«масштабное‏ ‎экранное ‎зрелище»,‏ ‎стала‏ ‎картина ‎Кинга ‎Видора‏ ‎(1956). ‎Лента‏ ‎Видора, ‎с ‎одной ‎стороны,‏ ‎способствовала‏ ‎рождению ‎зрительского‏ ‎интереса ‎к‏ ‎Отечественной ‎войне ‎1812 ‎года; ‎с‏ ‎другой‏ ‎— ‎делала‏ ‎эту ‎же‏ ‎тему ‎«„немотивированной“ ‎для ‎большинства ‎кинематографистов»‏ ‎(«Если‏ ‎уж‏ ‎снимать ‎о‏ ‎двенадцатом ‎годе‏ ‎— ‎то‏ ‎по‏ ‎Толстому»).

Сказать, ‎что‏ ‎гениальное ‎творение ‎Толстого ‎«раз ‎и‏ ‎навсегда» ‎закрыло‏ ‎тему‏ ‎Отечественной ‎войны ‎для‏ ‎мировой ‎культуры‏ ‎— ‎опрометчиво ‎и ‎вульгарно,‏ ‎но‏ ‎применительно ‎к‏ ‎массовой ‎культуре‏ ‎это ‎во ‎многом ‎справедливо. ‎Перефразируя‏ ‎бородатый‏ ‎советский ‎анекдот‏ ‎(«Брежнев ‎—‏ ‎это ‎второстепенный ‎политик ‎эпохи ‎Аллы‏ ‎Пугачёвой»),‏ ‎допустимо‏ ‎пошутить, ‎что‏ ‎в ‎сознании‏ ‎мирового ‎обывателя‏ ‎Отечественная‏ ‎война ‎—‏ ‎это ‎всего ‎лишь ‎второстепенная ‎тема‏ ‎романа ‎«Война‏ ‎и‏ ‎мир».

— Дмитрий ‎Караваев.

Крылатые ‎фразы‏ ‎и ‎афоризмы

Актёрок‏ ‎не ‎люблю, ‎во-первых, ‎а‏ ‎во-вторых...‏ ‎забыл, ‎налей!

Опять‏ ‎штабной! ‎Прислали‏ ‎б ‎водки ‎лучше!

Корнет, ‎вы ‎—‏ ‎женщина?!

А‏ ‎девкой ‎был‏ ‎бы ‎краше!

Не‏ ‎мог ‎же, ‎право, ‎отступать ‎я,‏ ‎когда‏ ‎она‏ ‎чуть ‎не‏ ‎рвалась ‎из‏ ‎платья.

Образ ‎гусара

Образ‏ ‎гусара,‏ ‎созданный ‎кинематографистами,‏ ‎двойственный: ‎это, ‎как ‎правило, ‎бесстрашный‏ ‎кавалерист-красавец ‎и‏ ‎одновременно‏ ‎(по ‎замечанию ‎критика‏ ‎Николая ‎Гладких)‏ ‎«трикстер ‎— ‎нарушитель ‎дисциплины‏ ‎и‏ ‎этикета». ‎В‏ ‎советском ‎кино‏ ‎гусар ‎как ‎главный ‎герой ‎впервые‏ ‎появился‏ ‎в ‎1947‏ ‎году ‎в‏ ‎музыкальной ‎ленте ‎«Старинный ‎водевиль»; ‎комический‏ ‎портрет‏ ‎ключевого‏ ‎персонажа, ‎сыгранного‏ ‎Николаем ‎Гриценко,‏ ‎«поднимается» ‎благодаря‏ ‎перекличке‏ ‎с ‎темой‏ ‎героизма ‎в ‎дни ‎войны. ‎Эльдар‏ ‎Рязанов ‎в‏ ‎своей‏ ‎картине ‎также ‎стремился‏ ‎дистанцироваться ‎от‏ ‎откровенной ‎водевильности ‎— ‎романтизация‏ ‎характеров‏ ‎гусаров ‎связана,‏ ‎в ‎том‏ ‎числе, ‎с ‎включённым ‎в ‎название‏ ‎его‏ ‎фильма ‎словом‏ ‎«баллада».

В ‎1970-х‏ ‎годах ‎отношение ‎к ‎гусару ‎как‏ ‎к‏ ‎легкомысленному‏ ‎персонажу ‎получило‏ ‎воплощение ‎в‏ ‎нескольких ‎историях‏ ‎«про‏ ‎гусарские ‎брачные‏ ‎проекты» ‎(«Дамы ‎и ‎гусары», ‎«Сватовство‏ ‎гусара», ‎«Ах,‏ ‎водевиль,‏ ‎водевиль…»). ‎Перелом ‎в‏ ‎восприятии ‎образа‏ ‎наступил ‎в ‎следующем ‎десятилетии,‏ ‎когда‏ ‎в ‎прокат‏ ‎вышли ‎«Эскадрон‏ ‎гусар ‎летучих» ‎и ‎рязановская ‎трагикомедия‏ ‎«О‏ ‎бедном ‎гусаре‏ ‎замолвите ‎слово».‏ ‎В ‎последней ‎из ‎упомянутых ‎картин‏ ‎гусары,‏ ‎оказавшиеся‏ ‎в ‎ситуации‏ ‎сложного ‎морального‏ ‎выбора, ‎во‏ ‎главу‏ ‎угла ‎ставят‏ ‎не ‎чин, ‎а ‎честь. ‎Своеобразной‏ ‎отсылкой ‎к‏ ‎«Гусарской‏ ‎балладе» ‎является ‎звучащая‏ ‎в ‎фильме‏ ‎песня ‎на ‎стихи ‎Марины‏ ‎Цветаевой‏ ‎о ‎генералах‏ ‎двенадцатого ‎года:‏ ‎«Вам ‎все ‎вершины ‎были ‎малы‏ ‎/‏ ‎И ‎мягок‏ ‎— ‎самый‏ ‎чёрствый ‎хлеб, ‎/ ‎О, ‎молодые‏ ‎генералы‏ ‎/‏ ‎Своих ‎судеб!»

Первый ‎бал.

Поёт ‎Марина

Поёт ‎Марина