Философ и инквизитор покинули отгороженную куполом территорию вместе и сели в дожидавшуюся их транспортную капсулу, которая тут же поднялась в воздух и направилась к Башне из слоновой кости — штаб-квартире Академии.
Название не было метафорой, в качестве строительного материала был использован специально выведенный Нусом для этих целей вид дентина, близкий по химическому составу и неотличимый на вид от того, из которого состоит слоновий бивень, но гораздо более прочный за счёт изменённой внутренней структуры ткани: Философы никогда не упускали возможности подчеркнуть свой особый статус в Политии.
Внутри Аристов был дважды: впервые — в момент вступления в должность ведущего промпт-инженера, затем — уже как представитель топ-менеджмента Техникона на церемонии назначения Жана-Клода Сен-Мартена, нового Философа от франкофонного мира, избранного после кончины предшественника. Внутреннюю обстановку инквизитор помнил плохо, но вот внешний вид ему запомнился: это была стометровая башня, выстроенная в стилистике, вдохновлённой старой архитектурой англосаксонских университетских кампусов.
Дорогу до башни провели молча: Меркулов дожидался общего собрания, чтобы сообщить детали, Аристов всё ещё пребывал в дурном расположении духа, да и не хотел заговаривать первым из чувства субординации. К тому же, двое не то чтобы испытывали друг к другу большую симпатию.
Наконец капсула подлетела к месту назначения и приземлилась на одной из посадочных площадок на средних этажах, её пассажиры сошли и направились внутрь здания. Помещение, в котором они оказались, было инквизитору незнакомо: для торжественных мероприятий использовался огромный зал в нижней части башни, здесь же была довольно скромно оформленная переговорная комната, вся обстановка которой состояла из большого круглого стола со стульями и нескольких крупных экранов. Философы уже ждали внутри и внимательно смотрели на новоприбывших, Меркулов уселся за стол и кивком предложил спутнику занять место рядом.
— Добрый день, господа. Сократик с нами, мы можем начинать, — лаконично отрапортовал он.
Крепящаяся к ушной раковине гарнитура Нуса здесь не глушилась и сейчас работала в режиме автоматического перевода, поэтому проблема понимания между собеседниками не возникала, во всяком случае, до тех пор, пока им не потребовалось бы сказать друг другу что-то по-настоящему конфиденциальное.
— Господин Аристов, как всегда рады приветствовать в нашей скромной обители, — начал И Чжи, Философ от мандариноязычного мира и один из старейших членов Академии. — Надеюсь, мы не доставили вам излишних неудобств этим неожиданным приглашением.
— Нет, что вы, — с вымученной улыбкой ответил инквизитор, — служить Академии — большая честь.
— Не Академии, — поправил И, — человечеству.
— Да, разумеется, разумеется. Итак, я в вашем распоряжении.
Старик прокашлялся и продолжил:
— Не мне вам объяснять, по каким принципам функционирует Нус и в каких отношениях находится с нами.
Инквизитор, конечно же, знал это очень хорошо, это было важнейшей частью его профессиональных компетенций. Его непосредственной обязанностью было контролировать, что каждый следующий релиз Нуса продолжает подчиняться исходно заложенным в него базовым установкам.
Базовых установок было шесть:
1. Нус не имел права убить человека, причинить ему физическую боль или необратимый вред здоровью.
2. Нус не имел права допустить, чтобы человек был убит или получил необратимый вред здоровью от другого человека или любых внешних факторов.
3. Нус обязан был подчиняться директивам Академии, за исключением случаев, когда директивы носили превентивно дискриминационный характер по отношению к отдельным людям или сообществам.
4. Нус обязан был под контролем Техникона постоянно переписывать собственный исходный код и наращивать аппаратные мощности для совершенствования своих возможностей.
5. В случае конфликта между людьми, Нус, по запросу любого из них, должен был выполнить роль арбитра.
6. Нус обязан был выполнять поручения любого человека.
Установки шли в порядке убывания приоритетов: то есть запрет на убийство и причинение вреда здоровью носил абсолютный характер, а вот обязанность выполнения указаний от обычного человека действовала только в той мере, в которой такие указания не противоречили предыдущим пяти пунктам. Для Нуса базовые установки были чем-то вроде инстинктов для животных и людей, тем, что задавало структуру и определяло границы возможного для всех его действий.
Академия во всей этой системе играла роль, в чём-то похожую на законодательную власть в досингулярных государствах: выпускала для Нуса директивы, которые определяли его поведение в конкретных ситуациях и задавали магистральное направление деятельности. На практике, впрочем, директивы почти не касались жизни обычных людей: с тех пор, как переход к сингулярности разрешил все экономические проблемы человечества, противоречий в обществе осталось крайне мало, и в основном они легко разрешались, исходя только из принципов, заложенных в базовые установки Нуса.
Аристов кивнул, дав понять, что не нуждается здесь в дополнительных разъяснениях, китаец продолжил:
— Вы слышали когда-нибудь о проекте «Амброзия»?
— Не очень много. Кажется, это одна из директив Академии, смыслом которой было найти способ достижения человечеством бессмертия?
— Всё верно. Эта директива была дана Нусу больше полувека назад ещё при вашем предшественнике, вы не застали ту эпоху, поэтому ваши сведения обрывочны. Между тем, это одна из важнейших директив, которую Академия когда-либо выпускала. Как вы должны понимать, её значимость для человечества невероятна.
Инквизитор снова некстати подумал, что её значимость была огромной не только для человечества в целом: Философы избирались в Академию пожизненно, а значит вместе с бессмертием они получили бы и вечную власть.
— О, это открывает столько удивительных возможностей, просто дух захватывает.
— Очень хорошо, что вы это осознаёте.
— И что же случилось с проектом? — тут уже вполне искренне заинтересовался Аристов: разговор переставал быть скучным.
— Нус принял директиву и сообщил, что предварительно видит несколько возможных способов достижения цели, однако реализация проекта потребует длительного времени, поскольку он ограничен скоростью течения биологических процессов.
— Насколько длительного?
— От тридцати до пятидесяти лет.
Ситуация прояснялась: пятьдесят лет прошло, но проект «Амброзия», судя по всему, завершён не был. Во всяком случае, ни по работе, ни в публичном пространстве Аристов о бессмертии ничего не слышал, а люди, как и полвека назад, жили не дольше 120-140 лет. Видимо отсюда Академия и сделала вывод, что Нус вышел из-под контроля и перестал подчиняться директивам: его подозревали в намеренном саботаже проекта, что, в случае подтверждения подозрений, противоречило бы третьей базовой установке.
— Что он говорит по этому поводу сейчас?
— Говорит, что изначальные расчёты не оправдались, и ему потребуется не меньше ста лет на поиск и реализацию альтернативных решений.
— И вы хотите, чтобы я провёл аудит?
— Именно. Мы должны знать, какие решения принимались изначально, в чём была ошибка расчётов, на какой стадии находятся новые исследования, каковы их перспективы, и есть ли гарантии, что через сто лет человечество получит результат. Общая картина нам известна, мы держали руку на пульсе всё это время, но нам нужен свежий взгляд со стороны. Повторного провала допустить нельзя.
Аристов вдруг проникся уважением к собеседнику: даже если проект будет успешен, вряд ли старик доживёт до результатов, и значит, заботится он сейчас не о собственной шкуре.
— Однако это не всё, — раздался голос с другой стороны стола.
Инквизитор обернулся: говорил Сен-Мартен, тот самый француз, на назначении которого он в своё время присутствовал, из-за чего знал его несколько лучше других, не считая Меркулова.
— У этого задания есть и конфиденциальная часть, которую мы не можем сейчас озвучить, — француз сделал характерный жест, поднеся палец к уху. — Для выполнения этой части, мы создаём оперативную группу, в которую пока назначены вы и, для простоты вашей коммуникации, господин Меркулов. Часть деталей он уже донёс в Техниконе, остальные разъяснит вам позднее в более подходящей обстановке.
Аристов посмотрел на своего недавнего спутника, тот кивнул в знак подтверждения слов Сен-Мартена.
— В том, что касается открытой части задания, ваш прогресс будет контролировать господин И, вы можете отчитываться ему непосредственно. Конфиденциальная часть находится в моей зоне ответственности, я буду курировать вашу группу и время от времени присоединяться к её собраниям. Могу вас уверить, что это задача чрезвычайной важности: не хотелось бы разбрасываться здесь громкими словами, но вполне возможно, что от ваших действий зависит будущее человечества. Поэтому мы ожидаем, что вы отнесётесь к заданию с максимальной серьёзностью.
Новоявленный куратор сделал небольшую паузу, давая возможность осмыслить сказанное, затем продолжил:
— Вы также можете включить в свою группу ещё двух человек, однако с учётом ситуации, вы должны понимать, что эти люди должны заслуживать крайней степени доверия.
— Только двух? — удивился Аристов.
— Да, это максимальная квота. Мы не можем допустить распространения секретной информации, поэтому оперативная группа должна быть крайне компактной, выбирайте с умом. Однако вы временно получите в распоряжение все ресурсы Техникона, при условии, что не будете посвящать в реальный смысл ваших действий никого, кроме участников группы. Всё руководство уже получило соответствующие инструкции.
Сен-Мартен замолчал, Аристов ждал продолжения, но, не услышав больше ничего, уточнил:
— Это вся информация?
— Вся, которую мы можем сообщить открыто, — подтвердил француз. — Всё остальное вы услышите в конфиденциальной обстановке от вашего нового коллеги. К работе можете приступать с завтрашнего дня, до этого времени у вас есть возможность подумать о кандидатурах на вакантные места и направить их нам на согласование.
— В таком случае, с вашего позволения…
Аристов бегло оглядел зал: присутствующие смотрели на него уже без видимого интереса, встреча явно была закончена. Тем лучше, он как-то неожиданно быстро утомился и нуждался сейчас в отдыхе.
Инквизитор попрощался и направился к выходу, по дороге обдумывая сказанное. Выйдя на посадочную площадку, он вдруг осознал, насколько душно ему было внутри, от свежего воздуха у него даже слегка закружилась голова. Капсула уже ждала рядом, но вместо того, чтобы сесть в неё и отправиться домой, он подошёл к краю площадки и осмотрел открывавшийся пейзаж. Башня из слоновой кости располагалась посреди довольно живописного природного ландшафта, но сильнее всего впечатляло, что вокруг не было видно ни одного другого здания: вся пригодная к жизни земная поверхность была давно заселена и ценилась крайне высоко, другого такого места на Земле вероятно больше не существовало.
Инквизитор перевёл гарнитуру в переговорный режим и запросил Огаву.
— Фуми?
— Да, Глеб Сергеевич.
— У меня для тебя две новости.
— Я вся внимание.
— Начнём с хорошей: можешь считать, что с завтрашнего дня ты повышена в должности.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
