СТИХ ВИКТОРИИ ЗИМЕНКОВОЙ
ОГОЛЕННЫЙ НЕРВ
Стальною серостью пронизано пространство.
Грустно.
И бесконечно сумрачно в моём глухом саду.
Как будто плечи придавило глыбой страха.
Груз на
Душе, проткнутой перфолентой боли. Украду
Последний отзвук в небе журавлиной стаи, чтобы
В своей груди хранить, хранить, как талисман его.
Не затопить теплом душевной пустоты утробу,
Скачки сердечных пульсов на графической кривой.
Сухих, пожухлых, скрюченных конвертов- оригами
Лежит безжизненный ковёр. Чернеют на ветвях
Дрожащие подобия ворон. И вверх ногами –
Одна, белёсая ворона, как бельмо. Ведь я х…
Х…хочу, но не м…могу, как все, под тенью беспросветной
Не рефлексировать сознаньем. Сглаз… Из глаз — тоска.
Она всё льётся за борт, через край мечты — ответ на
Вопрос не заданный, что мозг свербит де- факто. Как
Осколок острый — твёрдый лёд арктически- столетний,
Неосторожно вдребезги разбитого стекла,
И кругом голова от этих бесконечных бредней,
И склизким виски по вискам испарина стекла.
Саднит мой мозг ободранная кожа. Оголённый
Нерв, будто рыба бьётся в такт, в конвульсиях. Грубы
Потоки гор. Ладони всё дрожат, как листья клёна,
Распятые резиновыми шинами судьбы.
МОЯ ПАРОДИЯ/ОТКЛИК
Тоска и серость поселились в мою душу.
Пусто.
Иду в свой светлый сад, но серость царствует и там.
В саду мне страшно: он — как лес, в котором волки.
Хруста
Любого испугаться я способна.
Небесам
Угодно ниспослать мне образ журавлиной стаи,
Чтоб я смогла свой страх преодолеть и просветлеть.
И чтоб не волки мне в кустах мерещились, а заи.
Мне злобных хищников в саду своём нельзя терпеть.
Но тут откуда ни возьмись в мои глаза вороны
Желают влезть опять, я их гоню — уйди, тоска!
Сперва одна ворона, но потом вдруг легионы.
Вот так одно бельмо стать может тьмой исподтишка.
И почему всегда страдаю я, как юный Вертер?
Не Вертер я, а на крайняк Шарлотты прототип.
Ну, вот опять подул холодный, словно зимний, ветер.
Душа ещё не плачет, но на волю рвётся всхлип.
А может, правда, что зима пришла, ведь лёд повсюду?
Иль не во льду сад, а в осколках битого стекла?
Я возвожу тоску (мой мозг без кожи) к абсолюту,
А то не оправдаться, что виски я пила.
Мои ладони словно распинают. Матерь Божья!
Я вся опять не нервах. Тонкая моя душа
Терпеть не может боли тела и исходит дрожью.
…В бутылке с виски сухо — их умею осушать.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
