Неожиданная разгадка.

Уже ‎не‏ ‎первый ‎год ‎почти ‎постоянно ‎то‏ ‎удивляюсь, ‎то‏ ‎злюсь,‏ ‎глядя ‎на ‎происходящее‏ ‎вокруг. ‎И‏ ‎происходит-то ‎вроде ‎все ‎обычное,‏ ‎все‏ ‎одно ‎и‏ ‎то ‎же.‏ ‎Вот, ‎например:

Начинается ‎зима. ‎Выпадает ‎первый‏ ‎снег‏ ‎– ‎дивный,‏ ‎белый ‎пухлячок.‏ ‎На ‎дорожках ‎через ‎скверы ‎и‏ ‎детские‏ ‎площадки‏ ‎он ‎частично‏ ‎утаптывается, ‎частично‏ ‎его ‎убирают,‏ ‎остается‏ ‎красивая, ‎белая,‏ ‎совершенно ‎не ‎скользкая ‎дорожка. ‎Буквально‏ ‎через ‎пару‏ ‎часов‏ ‎ее ‎посыпают ‎песчано-соляной‏ ‎смесью ‎–‏ ‎и ‎получается ‎канава, ‎полная‏ ‎мерзкой‏ ‎бурой ‎жижи.‏ ‎Жижу ‎уже‏ ‎никто ‎не ‎убирает. ‎Идет ‎время.‏ ‎Наступает‏ ‎оттепель, ‎сменяется‏ ‎заморозком. ‎Дорожки‏ ‎покрываются ‎бугристым ‎льдом, ‎на ‎котором‏ ‎непрерывно‏ ‎поскальзываются‏ ‎и ‎падают‏ ‎люди ‎(кто‏ ‎падал ‎–‏ ‎знает,‏ ‎как ‎это‏ ‎больно). ‎Спрашиваю: ‎а ‎почему ‎сейчас-то‏ ‎не ‎посыпаете?!‏ ‎А‏ ‎у ‎нас, ‎отвечают,‏ ‎песчано-соляная ‎смесь‏ ‎кончилась… ‎А ‎зачем ‎же‏ ‎вы‏ ‎ее ‎тратили‏ ‎на ‎обычный‏ ‎снег?! ‎Молчат. ‎

Или ‎вот ‎маски‏ ‎(со‏ ‎снегом-то ‎и‏ ‎солью ‎дело‏ ‎тянется ‎уже ‎не ‎один ‎десяток‏ ‎лет,‏ ‎а‏ ‎маски ‎–‏ ‎это ‎наше‏ ‎новенькое). ‎На‏ ‎входе‏ ‎в ‎метро‏ ‎все ‎маски ‎натягивают ‎– ‎и‏ ‎на ‎эскалаторе‏ ‎почти‏ ‎все ‎снимают. ‎Неудобно,‏ ‎говорят. ‎Вот‏ ‎я ‎человек-в-очках, ‎я ‎знаю,‏ ‎что‏ ‎такое ‎«неудобно‏ ‎в ‎маске»!‏ ‎Мне ‎сквозь ‎запотевшие ‎очки ‎ничего‏ ‎не‏ ‎видно! ‎А‏ ‎вам-то ‎что‏ ‎неудобно?!

Ну ‎ладно, ‎предположим, ‎эти ‎люди‏ ‎очень‏ ‎хорошо‏ ‎образованны ‎и‏ ‎знают, ‎в‏ ‎отличие ‎от‏ ‎меня,‏ ‎серой, ‎что-то‏ ‎такое, ‎из-за ‎чего ‎маски ‎носить‏ ‎бесполезно ‎или‏ ‎даже‏ ‎вредно. ‎Не ‎буду‏ ‎спорить. ‎Но‏ ‎есть ‎и ‎масса ‎других‏ ‎странных‏ ‎историй: ‎парковка‏ ‎на ‎газонах;‏ ‎выбрасывание ‎мусора ‎из ‎окон ‎(или‏ ‎в‏ ‎лесу); ‎поджигание‏ ‎мусорных ‎баков.‏ ‎Перечислять ‎можно ‎долго. ‎Я ‎на‏ ‎все‏ ‎это‏ ‎страшно ‎бешусь‏ ‎– ‎и‏ ‎всегда ‎начинала‏ ‎объяснять‏ ‎тупостью, ‎первобытностью,‏ ‎всякой ‎мерзостью.

И ‎вот ‎сегодня ‎утром‏ ‎на ‎«Эхе»,‏ ‎в‏ ‎разговоре ‎об ‎одном‏ ‎малосимпатичном ‎(мягко‏ ‎говоря) ‎персонаже, ‎Андрей ‎Бильжо‏ ‎говорит:‏ ‎«Ну, ‎я‏ ‎по ‎основной‏ ‎профессии-то ‎психиатр, ‎я ‎вам ‎прямо‏ ‎скажу,‏ ‎это ‎типичное‏ ‎пубертатное ‎поведение».‏ ‎И ‎я ‎обалдела: ‎а ‎ведь‏ ‎точно!

Ведь‏ ‎мы‏ ‎же ‎все‏ ‎через ‎это‏ ‎проходили, ‎все‏ ‎помним!‏ ‎Вот ‎все‏ ‎это ‎«если ‎я ‎некрасивая, ‎пусть‏ ‎я ‎тогда‏ ‎еще‏ ‎и ‎умру». ‎Не‏ ‎получается ‎быть‏ ‎первым ‎учеником ‎в ‎классе‏ ‎–‏ ‎ну ‎и‏ ‎пусть, ‎я‏ ‎тогда ‎стану ‎последним, ‎и ‎хулиганом,‏ ‎и‏ ‎хамом, ‎и‏ ‎все ‎будут‏ ‎обо ‎мне ‎говорить! ‎По-моему, ‎очень‏ ‎точно‏ ‎описывает‏ ‎современную ‎политику.‏ ‎Или ‎вот‏ ‎еще: ‎обещал‏ ‎прийти‏ ‎в ‎9‏ ‎вечера, ‎пришел ‎в ‎час ‎ночи‏ ‎– ‎а‏ ‎что‏ ‎такого?! ‎Ну ‎я‏ ‎не ‎смог!‏ ‎И ‎у ‎меня ‎были‏ ‎важные‏ ‎дела! ‎И‏ ‎вообще ‎я‏ ‎ничего ‎не ‎обещал!

А ‎еще ‎–‏ ‎очень‏ ‎хорошо ‎это‏ ‎помню ‎–‏ ‎жуткие ‎обиды! ‎Вот ‎если ‎кто-то‏ ‎вдруг‏ ‎тебя‏ ‎отчитает ‎за‏ ‎плохое ‎дело‏ ‎(соврал, ‎струсил,‏ ‎сподличал,‏ ‎иначе ‎как-то‏ ‎нагадил), ‎как ‎хочется ‎ему ‎отомстить!‏ ‎И ‎ведь‏ ‎что‏ ‎интересно: ‎сам ‎знаешь,‏ ‎что ‎сделал‏ ‎гадость; ‎сам ‎знаешь, ‎что‏ ‎это‏ ‎плохо; ‎а‏ ‎вот ‎когда‏ ‎это ‎вслух ‎про ‎тебя ‎сказали,‏ ‎да‏ ‎еще ‎отругали‏ ‎– ‎сразу‏ ‎«а ‎это ‎вы ‎ко ‎мне‏ ‎придираетесь,‏ ‎потому‏ ‎что ‎меня‏ ‎не ‎любите‏ ‎за ‎то,‏ ‎что‏ ‎я ‎к‏ ‎вам ‎не ‎подлизываюсь!».

Ну ‎и ‎самое‏ ‎прекрасное: ‎вот‏ ‎они‏ ‎все ‎сволочи, ‎а‏ ‎я ‎сейчас‏ ‎умру ‎(погибну ‎как ‎герой‏ ‎желательно),‏ ‎и ‎они‏ ‎все ‎вдруг‏ ‎поймут, ‎и ‎будут ‎плакать ‎над‏ ‎моим‏ ‎гробом ‎и‏ ‎просить ‎прощения,‏ ‎а ‎я ‎в ‎гробу, ‎гордый‏ ‎и‏ ‎надменный,‏ ‎не ‎прощу!‏ ‎(«Они ‎все‏ ‎будут ‎в‏ ‎аду,‏ ‎а ‎мы‏ ‎после ‎смерти ‎прямо ‎врай»).

По-моему, ‎все‏ ‎встало ‎на‏ ‎свои‏ ‎места. ‎

Другим

       странам

                по ‎сто.

История‏ ‎– ‎

       пастью‏ ‎гроба.

А ‎моя

        страна

                 подросток…

«…был ‎и ‎остается‏ ‎лучшим,‏ ‎талантливейшим ‎поэтом‏ ‎нашей ‎советской‏ ‎эпохи».