Вовлечение в войну
Многие люди только сейчас открыли для себя факт, известный человечеству сотни лет, даже тысячелетия: даже самые грандиозные войны остаются незамеченными для большинства населения. Битвы происходят в одних локациях, а в стороне продолжается жизнь: вспахивается земля, доятся коровы, шьются брюки и платья, услуги оказываются. Столичные жители, те что постарше, могли с этим явлением ознакомиться на личном примере в горячем 93-м. Танки стреляли по Дому Советов (известному сейчас, как Дом Правительства), а на соседних улицах шла жизнь, кто-то сидел в ресторанах, кто-то шёл по магазинам, кто-то спешил с работы домой. В Киеве в 2014 на Майдане обычная жизнь начиналась сразу после баррикад на тротуаре: 10 метров в сторону и безумие кровавого карнавала отпускало. Но ненадолго — ликёро-водочные отделы делали кассу. Идентичную картину наблюдают все, кто уезжает с СВО домой или в командировку. Многие оказываются не готовы к данному факту: начинают требовать, чтобы драпировка и в тылу соответствовала фронтовому дизайну.
Если мы посмотрим предыдущие войны России, то вовлечённость происходила через литературу, искусство, произведения, формирующие историческую память. Отечественная война 1812 года столь плотно вошла в наше коллективное сознание благодаря графу Толстому, Лермонтову и Денису Давыдову. Бородино, как Сталинград своей эпохи, стало главной битвой эпохи, воспетое поэтом: «Скажи ка, дядя, ведь не даром…». Эти слова впитываются каждым русским ещё с молоком матери, но они стали частью русского мира существенно после самого события, а не во время оного.
Вся эпопея Отечественной войны переживается русскими, через мучительное чтение Толстого на школьной скамье. А также подкрепляется многочисленными экранизациями, как основного произведения, так и поддерживающих его «Гусарских баллад» и прочих водевилей.
Кавказские войны для массового современного сознания оказались лишь фоном для похождений Печорина — первопроходца потерянного поколения в русской литературе.
Гражданская война, если посмотреть на карту Советской России в 1919 году, сжавшейся до нескольких губерний, охватила по территории практически всю Россию. Вовлечённость в Гражданскую войну должна была быть максимальной. Однако, в литературе великими мастерами была отражена лишь часть её. Те события, что происходили на Юге России. Все последующие изображения Гражданской войны также тяготели к данной локации. О возвращении Туркменистана в массовом русском сознании — лишь великолепное «Белое солнце пустыни». А такая экзотика, как Дальневосточная Республика, вообще осталась за кадром.
О степени влияния искусства на вовлечённость масс в ту или иную войну (правда, как уже говорилось — постфактум) можно проследить хотя бы на примере Стрелкова, который косплеил образ Юрия Соломина из «Адьютанта его превосходительства».
Великая отечественная война опирается на целый пласт, континентальную плиту произведений искусства всех мастей, которые вовлекают каждого русского в этот катаклизм. Заставляя переживать её вновь и вновь.
Многие войны остались без своих саг и практически остались для социума terra incognito. От русско-японской нам осталась только песня о «Варяге». При этом русско-японская 1945 года, до сих пор ждёт своей саги, которая, в свете последних событий и необходимости освобождения острова Хоккайдо и возвращения его в родную гавань, крайне необходима.
Что же касается СВО, освобождения Донбасса, Херсона, Запорожья, то вовлечённость современников измеряется той поддержкой, которую тыл оказывает фронту, а она — безмерна. Никто не делал ещё оценку экономики благотворительности на СВО, но по грубым прикидкам получается, что все эти маленький ручейки стекаются в громадную реку порядка триллиона рублей за год.
Если же вернуться к блогерам-волонтёрам не наблюдающих на столичных улицах должного вовлечения и восхищения (по их личным ощущениям), то могу сказать: девочки бросали в воздух чепчики при виде въезжающих гусаров, только в советских телеводевилях.
А если мы хотим, чтобы СВО, освобождение Донбасса возвращение в родную гавань новых-старых регионов, то сагу уже надо начинать писать сегодня. По крайней мере у же пора собирать материал.