На пути к новому...

У ‎каждого‏ ‎ещё ‎произойдут ‎восхитительные, ‎бес-предельные, ‎беспрецедентные‏ ‎ситуации, ‎оценку‏ ‎которым‏ ‎будет ‎возможно ‎дать‏ ‎лишь ‎спустя‏ ‎декаду ‎исчисления. ‎Котенку ‎кажется‏ ‎бредом,‏ ‎что ‎человек‏ ‎делает ‎то,‏ ‎что ‎не ‎укладывается ‎в ‎его‏ ‎призму‏ ‎трёх ‎координат;‏ ‎котёнку ‎это‏ ‎не ‎радостно: ‎то, ‎что ‎делает‏ ‎человек,‏ ‎идущий‏ ‎путем ‎развития‏ ‎— ‎к‏ ‎прозрению; ‎котенку‏ ‎проще‏ ‎принять ‎то,‏ ‎что ‎ему ‎кинула ‎судьба, ‎и‏ ‎не ‎противиться‏ ‎этому.‏ ‎Потому ‎как ‎котёнок‏ ‎видит, ‎что‏ ‎единственный ‎способ ‎обрести ‎целостность‏ ‎на‏ ‎этом ‎поле‏ ‎жизни, ‎—‏ ‎научиться ‎не ‎противостоять, ‎изощряться, ‎принимать,‏ ‎любить‏ ‎то, ‎что‏ ‎даётся, ‎исходя‏ ‎из ‎того, ‎что ‎витало ‎вокруг.‏ ‎Только‏ ‎я‏ ‎не ‎котёнок.‏ ‎И ‎не‏ ‎сравнить ‎ни‏ ‎одну‏ ‎плоть, ‎живущую‏ ‎здесь, ‎— ‎с ‎существом, ‎идущим‏ ‎к ‎Богу‏ ‎во‏ ‎имя ‎прозрения, ‎о‏ ‎котором ‎он‏ ‎ничего ‎не ‎знает. ‎Нравится‏ ‎людям‏ ‎быть ‎светлыми‏ ‎всадниками ‎забавы‏ ‎чувств, ‎— ‎день ‎открывать, ‎купаться‏ ‎в‏ ‎ласке, ‎извиваясь,‏ ‎— ‎пускай‏ ‎ручьем ‎их ‎реки ‎жизни ‎к‏ ‎любви‏ ‎истоком‏ ‎восвояси, ‎текут,‏ ‎журча ‎домой.

В‏ ‎18 ‎лет‏ ‎я‏ ‎об ‎этом‏ ‎ничего ‎не ‎знал, ‎как ‎и‏ ‎что, ‎—‏ ‎я‏ ‎только ‎догадывался. ‎Но‏ ‎я ‎доверял‏ ‎процессу ‎и ‎пути, ‎а‏ ‎не‏ ‎своей ‎оправдательной‏ ‎логике. ‎И‏ ‎шел ‎сквозь ‎неверие, ‎неведение, ‎страх,‏ ‎сомнение,‏ ‎предубеждение ‎ЭГОИСТА,‏ ‎кричащего ‎в‏ ‎след ‎остановиться, ‎придумать ‎безупречный ‎компромисс,‏ ‎—‏ ‎на‏ ‎свет. ‎И‏ ‎нашёл ‎ЕГО,‏ ‎отдав ‎миру‏ ‎себя:)‏ ‎об ‎этом‏ ‎уже ‎скажет ‎воочию ‎мое ‎произведение‏ ‎Мириада. Не ‎всё‏ ‎так‏ ‎очевидно. ‎Я ‎ведь‏ ‎не ‎язычник,‏ ‎с-мир-енно ‎принимающий ‎обстоятельства. ‎Я‏ ‎ещё‏ ‎и ‎поэт,‏ ‎проводник ‎чувства,‏ ‎который ‎смог. ‎Не ‎который ‎просто‏ ‎писал‏ ‎ради ‎забавы,‏ ‎а ‎который‏ ‎гравировал ‎во ‎имя ‎высшего ‎чувства.‏ ‎Который‏ ‎отдал‏ ‎приоритет ‎вниманием‏ ‎этому ‎чувству.‏ ‎А ‎не‏ ‎как‏ ‎это ‎делают‏ ‎эгоисты, ‎в ‎забаве ‎купающиеся, ‎живущие‏ ‎по ‎судьбе‏ ‎и‏ ‎принятию. ‎И ‎я‏ ‎это ‎только‏ ‎сейчас ‎вижу. ‎Эту ‎колоссальную‏ ‎разницу.‏ ‎И ‎отличие‏ ‎мудрого ‎поэта‏ ‎от ‎мудрого ‎язычника, ‎или ‎просто‏ ‎любвеобильного,‏ ‎смиренного ‎котенка.‏ ‎Эта ‎сила,‏ ‎отданная ‎четверостишию, ‎она ‎иного ‎качества,‏ ‎и‏ ‎некогда‏ ‎отданное ‎во‏ ‎имя ‎любви,‏ ‎но ‎ВЕЧНОГО,‏ ‎—‏ ‎уже ‎ни‏ ‎с ‎чем ‎не ‎сравнится ‎по‏ ‎шкале ‎эффективности‏ ‎и‏ ‎опыту ‎сравнения. ‎Это‏ ‎вне.

А ‎котики,‏ ‎с ‎них ‎спроса ‎никакого.‏ ‎Они‏ ‎просто ‎живут,‏ ‎веселятся, ‎радуются,‏ ‎но ‎в ‎эйфории ‎неведения.  ‎Им‏ ‎радостно,‏ ‎потому ‎как‏ ‎они ‎ничего‏ ‎не ‎умеют, ‎кроме ‎того, ‎чему‏ ‎были‏ ‎вынуждены‏ ‎научиться, ‎чтобы‏ ‎не ‎испытывать‏ ‎одичалую ‎природу‏ ‎страха.‏ ‎Перечитывайте ‎до‏ ‎тех ‎пор, ‎пока ‎не ‎про-ясн-ится.‏ ‎Поэтому ‎у‏ ‎каждого‏ ‎ещё ‎произойдут ‎восхитительные,‏ ‎замечательные ‎бес-предельные‏ ‎ситуации, ‎в ‎которых ‎вся‏ ‎устойчивая‏ ‎концептуальность ‎взглядов‏ ‎рухнет. ‎Просто‏ ‎в ‎один ‎день ‎перестанет ‎работать.‏ ‎И‏ ‎всё. ‎И‏ ‎все, ‎без‏ ‎исключения, ‎котики, ‎пойдут ‎сквозь ‎СТРАХИ‏ ‎о‏ ‎которых‏ ‎не ‎знали,‏ ‎и ‎сомнения‏ ‎туда, ‎о‏ ‎ком‏ ‎никогда ‎не‏ ‎вспоминали. ‎Ибо ‎это ‎теплое ‎чувство,‏ ‎одуряя ‎их‏ ‎взоры‏ ‎— ‎им ‎то‏ ‎не ‎давало‏ ‎отнюдь. ‎Бог ‎не ‎в‏ ‎смирении.‏ ‎И ‎не‏ ‎только ‎принятии.‏ ‎Он ‎над ‎этим. ‎Он ‎выше‏ ‎этого.‏ ‎Он ‎вне‏ ‎компетенции. ‎И‏ ‎я ‎когда ‎писал ‎Мириаду, ‎я‏ ‎в‏ ‎каждой‏ ‎строчке ‎увидел‏ ‎это. ‎Вы‏ ‎не ‎писали‏ ‎ничего,‏ ‎не ‎отдавали‏ ‎ничего, ‎вы ‎всю ‎жизнь ‎жили,‏ ‎как ‎и‏ ‎положено‏ ‎человеку ‎ума, ‎по‏ ‎своей ‎судьбе,‏ ‎где ‎есть ‎разборы, ‎раздоры,‏ ‎принятия,‏ ‎радости, ‎разочарования.‏ ‎Я ‎так‏ ‎не ‎жил, ‎я ‎сразу ‎в‏ ‎ад‏ ‎попал. ‎НО‏ ‎чувства, ‎которое‏ ‎и ‎есть ‎на ‎деле ‎рай.‏ ‎И‏ ‎когда‏ ‎я ‎писал‏ ‎Мириаду, а ‎на‏ ‎это ‎ушло‏ ‎3,5‏ ‎года ‎жизни,‏ ‎каждая ‎строчка, ‎каждый ‎опус, ‎каждая‏ ‎рифма, ‎я‏ ‎зрел,‏ ‎какая ‎энергия ‎шла‏ ‎через ‎меня,‏ ‎и ‎в ‎какие ‎промежутки‏ ‎времени,‏ ‎и ‎когда‏ ‎я ‎обращал‏ ‎внимание ‎на ‎Бога ‎— ‎как‏ ‎она‏ ‎особенно ‎возвышенно‏ ‎вибрацией ‎по‏ ‎спине ‎ответно ‎меня ‎сопровождала… ‎Бога‏ ‎не‏ ‎понять,‏ ‎лишь ‎будучи‏ ‎поэтом. ‎Ему‏ ‎не ‎нужны‏ ‎ваши‏ ‎стихи, ‎и‏ ‎сказы ‎о ‎нем. ‎Но ‎если‏ ‎вы ‎святите‏ ‎все‏ ‎стихи ‎и ‎свое‏ ‎внимание ‎ему,‏ ‎то ‎он ‎вам ‎ответит‏ ‎взаимностью.‏ ‎Но ‎будьте‏ ‎готовы ‎попасть‏ ‎в ‎метафизический ‎ад ‎своего ‎разума.‏ ‎Во‏ ‎имя ‎развития,‏ ‎разумеется. ‎И‏ ‎понятия ‎о ‎том, ‎что ‎вам‏ ‎нужно‏ ‎писать,‏ ‎и ‎почему‏ ‎это ‎должно‏ ‎быть ‎написано‏ ‎именно‏ ‎так, ‎без‏ ‎искажений.

Бога ‎также ‎не ‎понять, ‎проявляя‏ ‎лишь ‎одно‏ ‎смирение,‏ ‎милосердие ‎или ‎любовь‏ ‎принятия, ‎но‏ ‎если ‎вы ‎во ‎всем‏ ‎видите‏ ‎великий ‎акт‏ ‎развития, ‎и‏ ‎ничего, ‎не ‎градируя ‎на ‎положительное‏ ‎или‏ ‎отрицательное, ‎—‏ ‎безусловно, ‎как‏ ‎бы ‎вам ‎не ‎было ‎апатично,‏ ‎проблемно,‏ ‎и‏ ‎невдомёк ‎—‏ ‎принимаете, ‎сохраняя‏ ‎НЕИСТОВУЮ ‎веру‏ ‎к‏ ‎процессу ‎и‏ ‎любовь ‎к ‎обстоятельству, ‎в ‎котором‏ ‎всегда ‎все‏ ‎априори‏ ‎неспроста…то ‎Бог ‎ответит‏ ‎вам ‎взаимностью‏ ‎на ‎вашу, ‎милейшего, ‎щедрость.‏ ‎Но‏ ‎вы ‎будете‏ ‎искушены ‎неоднократно,‏ ‎ИБО ‎НА ‎ПУТИ ‎К ‎СВЕТУ‏ ‎САМОЕ‏ ‎ВАЖНОЕ ‎ПРИНЯТЬ‏ ‎ВСЕ ‎ОТТЕНКИ‏ ‎ЧЕРНОГО, ‎А ‎НЕ ‎ЯСНОГО. Ясное ‎каждый‏ ‎сможет.‏ ‎Бога‏ ‎не ‎понять‏ ‎будучи ‎язычником.‏ ‎Идущим ‎путем‏ ‎наименьшего‏ ‎сопротивления, ‎вроде‏ ‎как ‎знанию, ‎но ‎не ‎своему.‏ ‎Он ‎уже‏ ‎сила,‏ ‎он ‎уже ‎состояние,‏ ‎он ‎уже‏ ‎стихия. ‎Ему ‎не ‎нужны‏ ‎ваши‏ ‎догадки ‎о‏ ‎его ‎мудрости‏ ‎и ‎логосе ‎его ‎безумия; ‎ему‏ ‎важен‏ ‎ваш ‎настрой,‏ ‎и ‎внимание‏ ‎ДОВЕРИЯ ‎к ‎происходящему. ‎И ‎то,‏ ‎насколько‏ ‎за‏ ‎день ‎вы‏ ‎не ‎забываете‏ ‎о ‎нем.‏ ‎Сколько‏ ‎раз ‎вспоминаете,‏ ‎когда ‎идете ‎на ‎прогулку, ‎и‏ ‎сколько ‎раз‏ ‎вспоминаете,‏ ‎когда ‎забвенно ‎тонете‏ ‎в ‎страсти‏ ‎наслаждения ‎его ‎силы. ‎Сколько‏ ‎раз‏ ‎смотрите ‎на‏ ‎небо, ‎шагая‏ ‎домой, ‎и ‎сколько ‎раз ‎в‏ ‎день,‏ ‎минуту ‎восславляете‏ ‎его ‎имя.‏ ‎И ‎это ‎все ‎в ‎огромной‏ ‎совокупности.