Морские походы русов

Русы ‎были‏ ‎в ‎числе ‎первых ‎«норманнов» ‎(в‏ ‎IX—X ‎вв.‏ ‎этот‏ ‎термин ‎не ‎имел‏ ‎четкой ‎этнической‏ ‎окраски ‎и ‎был, ‎скорее,‏ ‎чисто‏ ‎географическим, ‎означая‏ ‎вообще ‎«северных‏ ‎людей»), ‎которые ‎вырвались ‎за ‎пределы‏ ‎акватории‏ ‎Балтийского ‎и‏ ‎Северного ‎морей.‏ ‎В ‎то ‎время ‎как ‎датские,‏ ‎норвежские‏ ‎и‏ ‎шведские ‎викинги‏ ‎ограничивали ‎свои‏ ‎набеги ‎на‏ ‎западе‏ ‎побережьями ‎Ла-Манша‏ ‎и ‎Бретани, ‎флотилии ‎русов ‎достигли‏ ‎мусульманской ‎Испании.‏ ‎В‏ ‎844 ‎г. ‎они‏ ‎вошли ‎в‏ ‎устье ‎Гвадалквивира ‎и ‎атаковали‏ ‎Севилью.‏ ‎«Язычники, ‎которые‏ ‎зовутся ‎ар-рус*,‏ ‎ворвались ‎туда, ‎захватывали ‎пленных, ‎грабили,‏ ‎жгли‏ ‎и ‎убивали»,‏ ‎– ‎сообщает‏ ‎Ибн ‎Якуб. ‎Ничего ‎подобного ‎арабы‏ ‎еще‏ ‎не‏ ‎видели. ‎«Море,‏ ‎казалось, ‎заполнили‏ ‎темные ‎птицы,‏ ‎сердца‏ ‎же ‎наполнились‏ ‎страхом ‎и ‎мукою», ‎– ‎повествует‏ ‎другой ‎арабский‏ ‎историк.‏ ‎Против ‎«маджусов» ‎(огнепоклонников,‏ ‎язычников) ‎были‏ ‎двинуты ‎отборные ‎войска ‎халифата.‏ ‎Превосходство‏ ‎в ‎силах‏ ‎сделало ‎свое‏ ‎дело ‎– ‎арабы ‎перебили ‎большую‏ ‎часть‏ ‎захватчиков. ‎Пальмы‏ ‎Севильи ‎украсились‏ ‎телами ‎повешенных ‎пленных ‎на ‎радость‏ ‎правоверным.‏ ‎Двести‏ ‎отрубленных ‎голов,‏ ‎среди ‎которых‏ ‎была ‎голова‏ ‎предводителя‏ ‎русов, ‎арабский‏ ‎эмир ‎Абдаррахман ‎послал ‎мусульманам ‎Северной‏ ‎Африки ‎как‏ ‎доказательство‏ ‎того, ‎что ‎Аллах‏ ‎уничтожил ‎свирепых‏ ‎маджусов ‎за ‎их ‎злодеяния.

*В‏ ‎отношении‏ ‎этнической ‎принадлежности‏ ‎русов ‎арабские‏ ‎авторы ‎единодушны: ‎«ар-рус ‎— ‎одна‏ ‎из‏ ‎разновидностей ‎(групп)‏ ‎славян».

Встреченный ‎отпор‏ ‎отбил ‎у ‎русов ‎охоту ‎к‏ ‎дальнейшим‏ ‎военным‏ ‎экспедициям ‎в‏ ‎Омейядский ‎халифат.‏ ‎Однако ‎они‏ ‎продолжали‏ ‎плавать ‎к‏ ‎испанскому ‎побережью ‎в ‎качестве ‎купцов.‏ ‎По ‎сообщению‏ ‎аль-Масуди,‏ ‎русы ‎торговали ‎в‏ ‎«Андалусе». ‎Археологическим‏ ‎подтверждением ‎торговых ‎связей ‎славянского‏ ‎Поморья‏ ‎с ‎арабской‏ ‎Испанией ‎является‏ ‎крупный ‎клад ‎кордовских ‎монет ‎на‏ ‎Рюгене‏ ‎(в ‎Ральсвике).

На‏ ‎востоке ‎русы‏ ‎укрепились ‎в ‎Эстонии, ‎где ‎построили‏ ‎крепость‏ ‎Роталу‏ ‎(Хаапсалу), ‎и‏ ‎на ‎близлежащих‏ ‎островах, ‎крупнейшими‏ ‎из‏ ‎которых ‎были‏ ‎Сааремаа** ‎и ‎Даго, ‎кстати, ‎созвучный‏ ‎с ‎именем‏ ‎«русского‏ ‎князя» ‎Дагона ‎у‏ ‎Саксона ‎Грамматика.

**Культурные‏ ‎слои ‎на ‎о. ‎Сааремаа‏ ‎изобилуют‏ ‎оружием. ‎Мечей‏ ‎здесь ‎найдено‏ ‎больше, ‎чем ‎во ‎всей ‎остальной‏ ‎Эстонии.‏ ‎В ‎антропологическом‏ ‎отношении ‎население‏ ‎острова ‎более ‎близко ‎жителям ‎южнобалтийского‏ ‎побережья,‏ ‎чем‏ ‎Восточной ‎Прибалтики‏ ‎(Витов ‎М.‏ ‎В. ‎Антропологическая‏ ‎характеристика‏ ‎населения ‎Восточной‏ ‎Прибалтики ‎(по ‎материалам ‎антропологического ‎отряда‏ ‎Прибалтийской ‎экспедиции‏ ‎1952‏ ‎– ‎1954 ‎гг.)‏ ‎// ‎Вопросы‏ ‎этнической ‎истории ‎народов ‎Прибалтики.‏ ‎М.,‏ ‎1959; ‎Витов‏ ‎М. ‎В.,‏ ‎Марк ‎К. ‎Ю., ‎Чебоксаров ‎Н.‏ ‎Н.‏ ‎Этническая ‎антропология‏ ‎Восточной ‎Прибалтики.‏ ‎М., ‎1959).

Этот ‎же ‎автор ‎сообщает‏ ‎о‏ ‎«русском»‏ ‎конунге ‎Олимаре‏ ‎(Велемире?), ‎правившем‏ ‎на ‎«русских‏ ‎землях»‏ ‎Эстонии ‎и‏ ‎подчинившем ‎себе ‎на ‎какой-то ‎срок‏ ‎племена ‎эстов,‏ ‎куршей,‏ ‎Юго-Западную ‎Финляндию ‎и‏ ‎Северо-Западное ‎побережье‏ ‎Ботнического ‎залива. ‎Действительно, ‎в‏ ‎Финляндии,‏ ‎рядом ‎с‏ ‎Або ‎еще‏ ‎во ‎времена ‎Татищева ‎имелась ‎«Русская‏ ‎гора»,‏ ‎а ‎часть‏ ‎ливонского ‎побережья‏ ‎в ‎средние ‎века ‎называлась ‎«Берег‏ ‎росов»‏ ‎или‏ ‎«Русский ‎берег»***.‏ ‎Память ‎о‏ ‎господстве ‎русов‏ ‎на‏ ‎Балтике ‎сохранялась‏ ‎на ‎протяжении ‎всего ‎средневековья. ‎Гельмольд‏ ‎называет ‎Балтийское‏ ‎море‏ ‎«Русским», ‎а ‎один‏ ‎неизвестный ‎автор‏ ‎славянской ‎хроники, ‎изданной ‎Ерпольдом‏ ‎Линдеборгом‏ ‎(1540 ‎–‏ ‎1616 ‎гг.)‏ ‎в ‎составе ‎свода ‎источников ‎по‏ ‎истории‏ ‎северных ‎народов,‏ ‎в ‎том‏ ‎числе ‎славян ‎и ‎вандалов, ‎именует‏ ‎Финский‏ ‎залив‏ ‎Ругейским ‎морем.

***Антропологические‏ ‎исследования ‎современного‏ ‎населения ‎западных‏ ‎районов‏ ‎Латвии ‎выявили‏ ‎комплекс ‎признаков, ‎указывающий ‎на ‎участие‏ ‎в ‎генезисе‏ ‎этих‏ ‎жителей ‎славянского ‎населения‏ ‎X–XI ‎вв.‏ ‎Мекленбурга ‎и ‎Польского ‎Поморья‏ ‎(Витов‏ ‎М. ‎В.‏ ‎Антропологическая ‎характеристика‏ ‎населения ‎Восточной ‎Прибалтики. ‎С. ‎575–576).

В‏ ‎Восточную‏ ‎Прибалтику ‎рвались‏ ‎также ‎даны.‏ ‎Русам ‎пришлось ‎вступить ‎с ‎ними‏ ‎в‏ ‎упорную‏ ‎борьбу ‎за‏ ‎обладание ‎этими‏ ‎землями. ‎Легендарные‏ ‎предания‏ ‎о ‎походах‏ ‎первых ‎датских ‎конунгов ‎против ‎рутенов/русов,‏ ‎владевших ‎ливонским‏ ‎побережьем,‏ ‎сохранились ‎в ‎сочинении‏ ‎Саксона ‎Грамматика‏ ‎«Деяния ‎данов». ‎Живущих ‎здесь‏ ‎«рутенов»‏ ‎Саксон ‎называет‏ ‎также ‎«геллеспонтиками»‏ ‎и ‎«ориентами», ‎то ‎есть ‎«восточными‏ ‎людьми»‏ ‎(следуя ‎средневековым‏ ‎географическим ‎представлениям,‏ ‎согласно ‎которым ‎за ‎Восточной ‎Прибалтикой‏ ‎лежала‏ ‎Греция,‏ ‎а ‎Балтийское‏ ‎море ‎впадало‏ ‎в ‎Геллеспонт),‏ ‎хотя‏ ‎почти ‎все‏ ‎южнобалтийское ‎побережье ‎именуется ‎им ‎«Рутенией»‏ ‎или ‎«Русской‏ ‎землей»,‏ ‎«Русью». ‎Из ‎того‏ ‎факта, ‎что‏ ‎эта ‎«Рутения», ‎ведущая ‎постоянные‏ ‎войны‏ ‎с ‎датчанами‏ ‎и ‎шведами,‏ ‎ничем ‎не ‎отличается ‎в ‎глазах‏ ‎Саксона‏ ‎от ‎Руси‏ ‎Новгородской, ‎Полоцкой‏ ‎или ‎Киевской, ‎а ‎«геллеспонтики» ‎и‏ ‎«рутены»‏ ‎говорят‏ ‎на ‎одном‏ ‎языке, ‎ясно,‏ ‎что ‎речь‏ ‎идет‏ ‎об ‎одном‏ ‎и ‎том ‎же ‎этносе ‎–‏ ‎славянах ‎и‏ ‎поморских‏ ‎русах.

Восстановить ‎реальные ‎исторические‏ ‎события ‎на‏ ‎основе ‎фантастических ‎сведений, ‎сообщаемых‏ ‎Саксоном,‏ ‎вряд ‎ли‏ ‎возможно. ‎Датские‏ ‎конунги ‎у ‎него ‎совершают ‎глубокие‏ ‎рейды‏ ‎в ‎древнерусские‏ ‎земли, ‎захватывают‏ ‎Полоцк, ‎устраивают ‎грандиозные ‎побоища ‎на‏ ‎суше‏ ‎и‏ ‎на ‎море‏ ‎(в ‎одном‏ ‎из ‎таких‏ ‎сражений‏ ‎тела ‎убитых‏ ‎запружают ‎«три ‎великих ‎реки ‎Руси»),‏ ‎побеждают ‎войска‏ ‎«ста‏ ‎семидесяти ‎королей», ‎подчиняют‏ ‎«двадцать ‎стран»‏ ‎и ‎распространяют ‎свою ‎власть‏ ‎на‏ ‎огромной ‎территории‏ ‎от ‎Восточной‏ ‎Прибалтики ‎до ‎Рейна. ‎Все ‎это,‏ ‎конечно,‏ ‎очень ‎далеко‏ ‎от ‎действительности.‏ ‎Исторически ‎ценными ‎могут ‎быть ‎разве‏ ‎что‏ ‎известия‏ ‎о ‎чрезвычайной‏ ‎многочисленности ‎рутенов,‏ ‎гелеспонтиков ‎и‏ ‎ориентов,‏ ‎о ‎династических‏ ‎браках ‎между ‎дочерями ‎их ‎правителей‏ ‎и ‎датскими‏ ‎конунгами,‏ ‎о ‎союзе ‎рутенов‏ ‎с ‎«гуннами»****‏ ‎и ‎описания ‎некоторых ‎обычаев,‏ ‎в‏ ‎частности ‎погребального‏ ‎обряда ‎рутенов‏ ‎и ‎данов. ‎Вместе ‎с ‎тем‏ ‎обычное‏ ‎для ‎викингов‏ ‎непомерное ‎хвастовство,‏ ‎превозносящее ‎их ‎небывалые ‎победы ‎на‏ ‎востоке,‏ ‎не‏ ‎в ‎силах‏ ‎скрыть ‎настоящее‏ ‎положение ‎дел,‏ ‎и‏ ‎потому ‎Саксон‏ ‎вновь ‎и ‎вновь ‎рассказывает ‎о‏ ‎том, ‎как‏ ‎сменяющие‏ ‎друг ‎друга ‎на‏ ‎престоле ‎конунги‏ ‎отправляются ‎приводить ‎к ‎покорности‏ ‎рутенов,‏ ‎геллеспонтиков ‎и‏ ‎ориентов, ‎уже‏ ‎не ‎раз ‎«подчиненных» ‎ранее. ‎Истина‏ ‎заключается‏ ‎в ‎том,‏ ‎что ‎данам‏ ‎не ‎удалось ‎вытеснить ‎русов ‎из‏ ‎Восточной‏ ‎Прибалтики.‏ ‎

****В ‎данном‏ ‎случае ‎под‏ ‎гуннами ‎подразумеваются‏ ‎фризы.‏ ‎Сам ‎Аттила,‏ ‎согласно ‎саге ‎о ‎Тидреке ‎Бернском,‏ ‎был ‎сыном‏ ‎фризского‏ ‎конунга, ‎а ‎Фрисландия‏ ‎именовалась ‎английскими‏ ‎хронистами ‎Хунноландией. ‎Причину ‎этого,‏ ‎по-видимому,‏ ‎следует ‎искать‏ ‎в ‎сообщении‏ ‎Прокопия ‎Кесарийского ‎о ‎возвращении ‎вандалов‏ ‎от‏ ‎Азовского ‎моря‏ ‎к ‎Рейну,‏ ‎в ‎земли ‎франков, ‎ибо ‎византийский‏ ‎историк‏ ‎добавляет,‏ ‎что ‎вандалы‏ ‎«захватили ‎в‏ ‎союз ‎готскую‏ ‎народность‏ ‎аланов». ‎Должно‏ ‎быть, ‎аланы, ‎бывшие ‎для ‎византийцев‏ ‎«готами», ‎на‏ ‎Западе‏ ‎были ‎причислены ‎к‏ ‎«гуннам» ‎Аттилы,‏ ‎а ‎прирейнские ‎области ‎стали‏ ‎называться‏ ‎Хунноландией. ‎Впрочем,‏ ‎весьма ‎вероятно,‏ ‎что ‎часть ‎гуннов ‎(птолемеевых ‎хуннов)‏ ‎действительно‏ ‎осела ‎во‏ ‎Фрисландии. ‎Среди‏ ‎средневековых ‎фризов ‎были ‎популярны ‎имена‏ ‎Гуннар,‏ ‎Гуннобад,‏ ‎Гундерих, ‎Гуннильда,‏ ‎Гун ‎(Хун),‏ ‎а ‎современная‏ ‎антропология‏ ‎выявила ‎в‏ ‎здешнем ‎населении ‎«уральский ‎компонент», ‎который‏ ‎«доходит ‎по‏ ‎морскому‏ ‎побережью ‎даже ‎до‏ ‎Испании» ‎(Кузьмин‏ ‎А. ‎Г. ‎Одоакр ‎и‏ ‎Теодорих.‏ ‎В ‎кн.:Страницы‏ ‎минувшего. ‎М.,‏ ‎1991. ‎С. ‎526).