Рамзан Ахматович, Марк Твен и секреты многодетности
Зайдя недавно в блог к главе Чеченской республики Рамзану Ахматовичу я увидел, что, будучи на совещании на совещании с главами силовых ведомств Рамзан Ахматович
«призвал каждого чеченца проявлять особую бдительность по отношению к своим ближайшим родственникам, чтобы уберечь их от пагубного влияния террористической идеологии. Халатность в этом вопросе может привести к серьёзным трагическим последствиям, которые необходимо исключать совместными усилиями власти и общества».
А уже потом из прессы я узнал, как это звучало не в переводе на русский-чиновничий, а в оригинале.
«… если на терроризм есть малейшие подозрения … наказывать род. Этот род должен знать, что они несут ответственность полную. Если подозреваемый связан с шайтанами надо наказать весь его род и тот, кто посягает на брата полицейского, должен понимать, что по кровной мести убьём всех — отца, брата, дядю. Оправдания по типу „я не знал“ — приниматься не будут. Как это вы не знаете, где ваши дети? Всегда, в любое время я в курсе, где находится каждый из моих детей».
В конце он заявил, что кровная месть существует у чеченцев потому, что она позволяет защитить людей.
Уважаемые читатели. Вы только что видели традиционные ценности. И не надо отворачиваться. Это были именно они.
Традиционная ценность в этой речи — жизнь. Именно она подлежит защите.
А кровная месть — это традиционный способ защиты традиционной ценности «жизнь» сложившийся у конкретного народа в конкретных условиях.
Кровная месть как институт защиты человеческой жизни так или иначе присутствовал у всех народов.
В «Правде Ярослава» кровная месть ограничивалась по кругу родни — отец, сын, братья, племянники, но не далее. И только в «Правде Ярославичей» кровная месть была заменена вирой.
У горных народов — у чеченцев, шотландцев, швейцарцев и гасконцев — кровная месть задержалась намного дольше чем у равнинных.
Горный ландшафт, с одной стороны, усложнял логистику настолько, что не позволял отдельным горным кланам создавать централизованного государство. А с другой — упрочивал власть кланов над их членами.
Без согласия рода — покарать убийцу было невозможно.
Поэтому обычное право регулировало отношения не человек-государство, как на равнине, а род-род.
Предложение Рамзана Ахматовича говорит нам о том, что Чечня вынуждена забираться по традиции все глубже в древность.
И происходит это все по тем же неумолимым историческим законам — там, где нет централизованного государства — там будет кровная месть. По законам кровной мести ещё совсем недавно по историческим меркам жили белые люди в США. Помните «Приключения Гекельберри Финна»?
Послание лидера Чечни в первую очередь относится к сильным кланам, для которых семейные связи — это часть их власти и богатства.
Когда чеченцы говорят, что в Чечне существует культ детей и именно с этим связана чеченская рождаемость — это чистая правда.
Чеченцы приспособили традиционную (читай крестьянскую) культуру к условиям современного общества. Дети — это источник дохода. Дети — это сила, власть и деньги. Поэтому их должно быть много. И для их воспитания, трудоустройства и правильного брака — делается все что можно сделать силами всего рода. Дети — это инвестиция, которая окупается затем связями во власти и бизнесе.
То есть кумовством и коррупцией.
А вы что хотели? Чудес? Заставить традиционное общество жить в условиях модерна и не получить разных «забавных» мутаций традиции, которые обеспечат её выживание в условиях нашего общества?
Наша русская идентичность — модерн: Космос, атом, Курчатов, Гагарин. Поэтому для нас вышиванка под классическим пиджаком — это аномалия и попытка раскорячится между эпохами. Нелепость.
Чеченцы — это традиция. Это не вопрос развития. Не нужно и бессмысленно обвинять этот народ в отсталости.
Это вопрос идентичности. Для них это ответ на вопрос что значит быть чеченцем сейчас и здесь.
Мы для них — это защита от мира постмодерна. Способ не одичать и не потерять цивилизацию, но и не превратится в современный малый народ — то есть не исчезнуть.
Мы отделяем их от мира, в котором и нас самих считают дикими, опасными, коррумпированными и отсталыми.
И, честно говоря, мне это скорее нравится, чем нет.
Чеченцы яростно сражаются за то, чтобы оставаться собой — на Украине в том числе. За то чтобы мы — русские сохранились и таким образом сохранили бы и их такими какими они хотят себя видеть.
Собственно такими, какими они себя сейчас только и могут видеть.
Кумовство и прочие «неформальные связи» в Чечне — основа многодетности. Больше детей — больше должностей, больше браков, больше связей — сильнее семья.
Поэтому Рамзан Ахматович прав — только маргинальный чеченец не знает о своих детях всё. Вообще всё.
И если чей-то сын — вступает в террористическую ячейку — это не его личное дело, которое остальной семьи не касается. Это — семейная инвестиция.
Семья знает. Семья делает такую ставку.
Рамзан Ахматович сообщает кланам, что нельзя выигрывать по законам гор, а проигрывать по законам Москвы. Это нечестно.
Чеченцы, оставшись частью России — выкупили кровью своё право на то, чтобы быть самими собой. Он доказали их актуальность.
Надо напоминать как?
Доказали право на свои ценности и традиционные методы их сбережения. Потому что другой цены у настоящих подлинных ценностей — не бывает. Это вам не гей-парад.
На традиционные браки, на традиционные семейные суды.
И вот на это тоже.
Это все теперь принадлежит им.
И принимать решение о том хотят ли они с этим расстаться в пользу государства и официального закона — тоже им.
В том числе и глядя на нас — можем ли мы быть собой продолжая путь по дороге модерна. И какими собой мы будем. Потому что есть варианты.
Можем ли мы принудить чеченцев к выбору?
Можем.
Цену я обозначил выше. Другой цены за определение облика народа не бывает, не было и не будет.
Но я очень понимаю нежелание Рамзана Ахматовича говорить об этих ценностях на русском.
Нам и самим об этом говорить не очень хочется.
Но время от времени надо. Чтобы не забываться.
Данный текст будет общедоступен так как я считаю, что это будет правильно.
