Русский
Vkontakte
Facebook
Twitter
Odnoklassniki
Все мы родом из мая
Законы сюжета и мифа неумолимы. Они в равной степени работают и для кино, и для серьезного романа, и для мультфильма, и для сказки.
Согласно этим законам, антагонисты, вступающие в конфликт, должны иметь нечто общее.
Они должны иметь какое-то родство друг с другом. Быть друзьями или братьями, учеником и учителем. Они обязательно должны быть связаны друг с другом.
В итоге антагонисты должны проявить себя не только через столкновение и взаимодействие друг с другом, но и через разрыв общего, через то, как они распоряжаются этим общим — наследством, родством, проклятием и так далее.
Этот закон идеально подходит для описания рождения и жизни наций.
https://riafan.ru/23425610-mi_rodom_iz_maya_kolonka_romana_nosikova
Откуда пена на губах интеллигента?
Гитлеровский чиновник назначенный командовать при рейхе литературой Ганс Йост прославился не своим писательским талантом, а острой и хлесткой фразой, которая навсегда вошла в историю как доказательство варварства Рейха:
«Когда я слышу о культуре, я снимаю с предохранителя свой браунинг».
Я, честно говоря, не знаю, чем немецкая культура так насолила этому человеку.
Но в последнее время у меня при слове «культура» тоже включаются какие-то странные не ассоциирующиеся с искусством и поведенческие реакции.
Связано это с тем, что нашу культурную интеллигенцию, разбежавшуюся по Латвиям, Израилям и Лондонам, оттуда со страшной силой рвет на Родину.
Во всех смыслах.
Во-первых, в словесном смысле. Они не могут не самовыразиться.
Чулпан Наильевна бегает публично каяться и совестливится на рижские митинги.
Кинокритик Долин с режиссером Роднянским рыдают друг-другу в жилетку, что не удалось им с помощью кино обезвредить русский имперский культурный код.
Какой-то Наки, который почему-то думает, что он «тот самый» дрочит на фейковые фото затонувшего крейсера «Москва».
Марат Гельман выдал максиму российского творческого интеллигента:
«Каждый кто любит Россию, должен желать ей скорейшего сокрушительного поражения».
Можно Россию любить, можно ненавидеть – это все равно. Это вторично. Главное – желать ей поражения. Именно это вход в тусовку.
А сегодня бывшая содержанка патриота К. Рыкова – Д. Глуховский - написатель великих романов про метро в разрушенной России, в программе «Российская интеллигенция с народом» заявил, что
«Азовсталь» сопротивляется как Брестская крепость».
Заявление это - настолько знаковое и символичное, что у некоторых возник даже вопрос, а не охуел ли он?
«Нацистских крыс, спрятавшихся под землей и прикрывающихся женщинами и детьми, Глуховский сравнивает с защитниками Брестской крепости! Мразей, которые вымазаны кровью по макушку, которые убивали, пытали, расстреливали и живьем закапывали невинных людей, Глуховский сравнивает с теми, кого не стыдно назвать и святыми. С теми, кто первый попал под удар нацистской военной машины 22 июня 1941 года, кто сделал все, чтобы смогли уехать все мирные, женщины, дети. С теми, кто остался защищать крепость, когда уже никаких шансов не было» - пишет Голос Мордора на ФАН.
Дорогие товарищи по публицистике! И ты, ув. Голос Мордора!
Вы не те вопросы задаете.
Сказано же вам: передача «Русская интеллигенция с народом». Охуел он или нет – не имеет никакого значение. Впрочем, я вам отвечу – да и давно.
Вопрос о том, что «русская интеллигенция» ходящая на передачу «русская интеллигенция с народом» делает с народом. Вот главный вопрос.
Он-то, конечно, охуел. Да и мы тоже от него охуели.
Вопрос в том откуда эта ненависть? Откуда это презрение? Откуда эта готовность унизиться от нашего имени? Откуда готовность сравнивать «Азов» и «Брестскую крепость».
Ответ на самом деле – элементарный. Простой и подлый как украденный лакеем, чтобы в нем сбегать на блядки, господский парик.
Чем должна заниматься и на чем зарабатывать творческая интеллигенция?
Она должна производить культуру. То есть спектакли, фильмы, книги, песни, которые бы описывали и оживляли для народа, который эту культуру потребляет, смыслы. Такие как любовь и ненависть, Добро и Зло, Бог и Дьявол. Именно для этого народа в понятном ему и пригодном для него виде. В применимом на практике исторической жизни. В любви, в работе, на войне.
Что производят наши творческие интеллигенты?
Позвольте процитировать рецензию на их результаты труда написанную как в поэтической форме и на очень хорошем уровне:
«… вы же поёте как пидоры, танцуете тоже как пидоры, Рисуете тоже как пидоры, а пишете – так и ещё хуже….»
Чулпан Наильевна играет в спектакле Кирилла Серебрянникова «Голая Пионерка» - пионерку, которую насилуют солдаты Красной Армии. Еще вот Зулейху сыграла.
Долин пишет рецензии на кино. Не читайте их. Не надо. Лучше поиграйте с ребенком.
С остальными – точно так же.
Глуховский небольшое исключение – он действительно приносит прибыль. Но не за счет таланта, а за счет бешеной раскрутки его издательством-монополистом по причине сходных политических воззрений.
Их проблема в том, что они не могут создавать смыслы. Они вторичны как упаковочный картон.
Для того чтобы интеллигент мог создавать смыслы, он должен своим духовным и умственным трудом понять и прочувствовать свою страну, ее историю и судьбу своего народа. Они на это неспособны. И им это неинтересно. Им нужно положение творческой интеллигенции – без обязанностей и труда творческой интеллигенции – без творчества (которое без любви невозможно) и без познания, которое невозможно без ума, любви и труда, а также связанных с любовью и трудом – трагедий и ошибок. Глубоко и искренне переживаемых трагедий и ошибок. Оплачиваемых страданием ошибок.
Страдать должен интеллигент. Душой. Точно так же, как качек в зале страдает телесно при последних жимах и подходах.
Все это слишком накладно. Они не хотят страдать.
Поэтому вместо того, чтобы создавать русскую культуру, наследовать Чайковскому, Достоевскому и Шолохову, они гонят внутрь России «цыганский адидас» - плохо понятые, криво воспроизведенные и непригодные для русского смыслы из Священной Заграницы с Великим Европейским Кинематографом и Голливудом, с Пауло Коэльо и прочей бормотухой.
Но русский – не может это жрать как свое. Чужое он с удовольствием посмотрит. Подивится на супермена или на человека-паука. Или на «Ночного Портье». Но это не может заменить свое.
«Судьбу человека» на «Ночного портье» не сменяешь. Это невозможно.
Вырвет.
Они нам малы, как нации. Не налезают их душонки на наши нужды. Мы – русские, татары, евреи, чечены и чукчи – нуждаемся не в них, не в аляповатых копиях на Европу и Запад. Мы нуждаемся в своем. В том самом, что страдало и страдает ради нас, из-за нас, с нами. И не прекращает любить и принимать.
Достоевский тоже восхищался Диккенсом. Но он понимал, что ответы Диккенса на моральные вызовы – непригодны для нас. Русский не может сбежать на дачу от лицезрения Сонечки Мармеладовой и бросить ее там – в аду города. Не может инок Алешенька слиться в гармонии с помещиком, затравившем собаками ребенка. Это не спасение. Это для нас дезертирство.
И потому рвется из русского Алеши страшное «расстрелять!» и берет русский студент в руки топор…
И поэтому они очень сердятся на нас за то, что мы – не такой народ как европейцы.
Им было бы с нами проще.
Мы, с их точки зрения, должны согласиться со совей вторичностью по отношению к Западу. И тогда все будет гармонично – второсортные европейцы будут потреблять второсортную евро-культуру.
А мы – все никак не соглашаемся.
Именно отсюда их жуткое желание поставить нас, наконец, на наше, с их точки зрения, место.
Помнится был такой депутат в Латвии (в той самой, где на митингах каялась за нас Хаматова) Висвалдис Лацис. Естественно бывший легионер «СС». Он однажды прямо с трибуны сформулировал основную идею языковой политики Латвии:
«Нам не нужно, чтобы вы знали наш язык. Нам нужно, чтобы вы знали свое место!»
И СС и наша интеллигенция хотят чтобы мы знали свое место. Поэтому их союз – естественен.
А теперь о главном.
О доходах.
Они же не могут извлекать положенные им, по их мнению, доходы непосредственно из нас.
Поэтому им для извлечения из нас дохода нужны специальные струкутры. Русофобские издательства-монополисты, министерство культуры, Минкульт Москвы, различные фонды, гранты и субсидии.
Вот красочный пример:
«В 2012 г. Хаматова была соучредителем ООО «Маяковский» (второй учредитель и гендир — её экс-муж Александр Штейн).
Это ООО получило от Минкульта, Фонда кино и других спонсоров ~ ₽100 млн (https://versia.ru/na-muzha-chulpan-xamatovoj-zaveli-ugolovnoe-delo-za-20-millionov-dolga-pered-fondom-kino-za-film-vmayakovskij) на «съёмки фильма о Маяковском)».
Итоги: фильм снят, посещаемость — 11 тыс зрителей, кассовые сборы — ₽3 млн (https://www.kinometro.ru/release/card/id/34057). ПОЛНЫЙ ПРОВАЛ, отбито <1/30 затрат. Впрочем, это не проблема, ведь деньги — не свои.
Но ГДЕ они?
Смотрим финотчётность 🔼. На рубеже 2020-21 из балансовых активов семейного ООО загадочным образом исчезло ~ ₽83 млн.
Почему именно столько?
Потому что средний курс евро к рублю в 2020 г. составил (https://www.interfax.ru/business/745185) ₽82,04.
Кто-то вывел миллион евро из фирмы Хаматовой-Штейна, после чего Хаматова уехала в латвийский ландромат».
Их средства производства – не театры. А структуры.
И поэтому каждая попытка России пожить подлинной исторической жизнью, которая требует подлинной культуры – вызывает у них в нашу сторону пищевую агрессию. Пытаясь жить и потопать в соответствии с нашим представлением о должном, мы покушаемся на их еду.
Пена праведного гнева на губах интеллигента – это неизрасходованная слюна.
Спор за средства производства.
Но ведь это же все государственное! И театры и министерства… и бюджеты… Какой тут может быть спор?
А при СССР все заводы и фабрики были государственными. И это не мешало им создавать параллельно с продукцией для отчётности продукцию для теневой экономики, для цеховиков, которые потом и стали во главе экономического локомотива перестройки и приватизации.
Все их вопли про репрессии и ужасы, все их натужные рыдания о попранной свободе – имеет ту же природу что и вопли об ужасах КГБ бежавших на Брайтон директоров овощебаз.
Не КГБ они бояться.
Нашей культуре не нужны расстрелы и НКВД, агенты, шпионы и слежка и КГБ.
Наша культура – это реликт советской системы, мутировавший в буржуазно-капиталистической среде. А эля этих монстров не нужны ведьмаки с мечами, инквизиторы с огнем и экзорцисты с молитвенниками.
Они бояться только ОБХСС. Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности.
Когда я слышу словосочетание «российская культура» - моя рука тянется к калькулятору.
P.S. Глуховский прекрасно понимал что делал, когда сравнивал «Азов» с защитниками Брестской крепости. Его целью было не просто похвалить нацистов, его целью было обокрасть вас, отнять у вас подвиг ваших предков, чтобы лишить вас сил и достоинство. Потому что народу с достоинством Митя Глуховский – не писатель, а никто.
P.P.S. Текст открыт по принципиальным соображениям.
История. Окончание
Для того чтобы сделать иллюстрацию реальности еще более яркой, приведем в качестве примера еще один учебник - «Россия в 20-м веке. 11 класс» Левандовский/Щетинов.
Очень корректный учебник с большим количеством и качеством фактического материала.
Однако одна деталь бросается в глаза – авторы полностью избежали описания сути фашизма и национал-социализма. Избежали описания их зарождения, основных философских оснований. Избежали истории прихода фашистов и национал-социалистов к власти в Италии и Германии. Избежали истории гражданской войны в Испании.
В учебнике нет н одного определения фашизма или национал-социализма.
То есть ученик снова столкнулся вместо науки истории, которая стремиться понять те процессы, которые изучает и описывает – с рассказываемой историей-сказкой, в которой в Европе внезапно зародился фашизм точно так же, как когда-то считалось, что мыши могут самозародиться от мусора.
При просмотре других учебников и учебных пособий выяснилось, что совершенно то же самое касается совершенно всех остальных социальных концепций.
Социализма и коммунизма, фашизма, либерализма и так далее.
То есть человеческая цивилизация на страницах учебника предстает как некий феномен, который живет, не пытаясь свою жизнь осмыслить и обосновать.
С этой точки зрения история – это набор фактов и процессов, которые возникают из конкретных сочетаний обстоятельств.
Так подписание договора о ненападении между СССР и Германией объявляется результатом срыва переговоров между СССР, Францией и Англией, что в свою очередь объясняется взаимным недоверием. То есть причиной в конечном итоге объявляются предубеждения. И ничего не сказано о том, что это «недоверие» явилось результатом последовательной ясно осознаваемой и хладнокровно проводимой политики по направлению военной экспансии Германии на Восток, в рамках которой и был совершен Мюнхенский сговор, были ланы односторонние гарантии Польше и сорваны переговоры с СССР.
В свою очередь понимание причин такой политики невозможно без понимания генезиса британской и французской политических элит и роли колониализма в становлении Английского и Французского капитализмов.
Иными словами:
Мы не можем уйти в преподавании истории от анализа исторических процессов с точки зрения теорий общественного развития, философии, понимания культурного контекста.
Это в свою очередь вынуждает нас либо синхронизировать преподаваемые предметы, либо вставлять их части друг в друга.
В любом случае нам кажется, что понимание исторических процессов – намного важнее знания большого числа подробностей их течения.
Современные тесты по истории – не позволяют ученику действительно понимать суть «изучаемых» явлений. Эти тесты предлагают лишь дать оценку или же рассказать информацию, которая не нуждается в понимании «Вторая Мировая Война началась 1 сентября 1939 года». Более того именно понимание сути Второй Мировой Войны заставит ученика задать вопрос почему датой начала войны считается дата нападения Германии на Польшу, а не Японии на Китай?
Поскольку история в каком-то смысле является практикой общественных теорий в отставшие возможности эксперимента, то вероятно именно разбор тех или иных исторических событий и процессов с помощью различных концепций может натренировать ум ученика, подготовить его к глубокому пониманию человечества как изучаемого объекта.
А следовательно, и к пониманию себя, своей страны, а также современных ему политических событий.
Это - последний текст из "Манифеста группы Вассермана".
Как преподавать гуманитарные предметы. А. Гутов
Хочу предложить вниманию тех из вас, что наблюдают за работой нашего сообщесва в области образования.
Этот текст о преподавании гуманитарных предметов написан одним из лучших наших экспертов.
Как преподавать гуманитарные предметы. А. Гутов.
Я буду говорить о том, что было есть и, наверное, будет постоянным материалом для моих размышлений. Я – практик, каждый день вхожу в кабинет и решаю определенные задачи: что преподавать, зачем, как, каким образом достигать наилучшего результата и каков этот результат?
Вот мой ответ, если кратко.
Интерес, понимание, сочувствие, элементы гордости, новый интерес, создание цельной картины мира с правильной системой ценностей – с моей точки зрения, это результат преподавания гуманитарных дисциплин. Я преподаю литературу, мировую художественную культуру, военную историю России – все три предмета имеют точки схода и свою специфику.
Главным камнем преткновения сегодня при разговоре об истории стала идеология. Мы, вышедшие из купели Союза, прекрасно помним, что такое идеологическая составляющая государственной системы, в чем она выражается и к каким результатам приводит. Полное окаменение живых элементов, выхолащивание смысла, предельное упрощение сложных вопросов – такова была картина на 88 -89 год. И как результат – полное равнодушие не только к этим идеологическим догматам, но и к тем силам, которые эту идеологию пытались внедрить, – то есть к государству, - вот результат идеологического окостенения. Мы пережили гибель государства, видели, что приходит после такой гибели и видим, к чему это продолжает приводить.
Зачем преподавать историю и как.
Самым главным вопросом при разговоре об истории, с моей точки зрения, можно назвать вопрос о будущем отношении учеников к земле, стране, народам, населяющим нашу страну, к ее истории, к ее прошлому, настоящему, к выстраиванию ее будущего.
Учитель, который входит в класс, должен, в первую очередь, решить для себя вопрос, зачем он сюда пришел. Каждый урок, кроме его вписывания в программу, должен быть лично прочувствован учителем.
Здесь есть некоторые сложности.
Учитель не может искренне рассказывать о том, во что он не верит, в чем он не убежден, что не стало частью его сознания, внутреннего мира. Это вопрос о сохранении мифов в программе. Я прекрасно знаю, что испытывает хороший преподаватель, когда ему приходится говорить не то, в чем он убежден. Условно говоря – история – не математика, тем более, не физика. Не собираюсь вступать в полемику по поводу того, что из математики можно сделать проблемный предмет. Можно. Но не на уроках в школе. В школе заучивают таблицу умножения, в этом есть смысл.
А что на уроках истории? Возьмем один из самых близких примеров. Как рассказывать о 28 панфиловцах, если документы не дают подтверждения подвигу, как его прежде трактовали учебники и мифологическая картина? Мой ответ такой. Необходимо снять вопрос о цифре 28, несмотря на ее привлекательный характер, закрепленность в известной песне. Песня была создана авторами, которые были убеждены в именно таком числе героев. Поэтому песня не кажется фальшивой. Но сегодня учитель знает точно, что бой у разъезда Дубосеково приняло не 28 человек – чуть больше взвода, а рота – то есть около ста человек. Иными словами – героев, которые сражались с немецкими танками, было больше. А среди ста человек могли найтись и те, кто позже попал в плен, даже оказался во вспомогательной полиции на оккупированных землях. И танков они подбили меньше. Но разве это хоть в чем-то умаляет подвиг защитников Москвы?
В чем сложность вопроса? Вот в чем. Противники любой героической истории нашей страны, как за архимедов рычаг, хватаются за факт вымышленного хода боя, и с этих позиций бьют по любой другой странице истории войны. В ответ на это люди, которые никогда не бывали в классе, где сидят чуткие подростки, убеждают нас, что надо сохранять миф, чтобы не задеть тонкую материю патриотизма. С моей точки зрения, вторая позиция хуже, потому что лучше не знать, чем знать неправильно.
В конце 80-ых годов 20 века, когда появилась тенденция к дегероизации нашей истории – кстати, первая ласточка – статья в одной из газет о том, что не надо было Анатолию Мерзлову спасать горящий трактор, потому что жизнь человека важнее металла, - под удар попала и легендарная организация «Молодая гвардия». Среди новых мифов появился и такой, что Олег Кошевой остался жив, оказался за границей и недавно приезжал в Краснодон. В 87 году в кинотеатре «Россия» отмечали юбилей – сорокалетие выхода фильма «Молодая гвардия». Я был на этой встрече. Владимир Иванов, актер, ветеран войны, сыгравший Олега Кошевого, рассказал, что недавно приезжал на место съемок фильма, в Краснодон, и именно это стало причиной распространения слухов о якобы сбежавшем за границу Олеге Кошевом. Так разбился лживый слух, который уже начинал бродить. Это само по себе история.
Среди многих причин, по которым именно Зоя Космодемьянская попала под настоящий поток лжи, можно назвать тот факт, что всю сцену казни Зои заснял один из немецких офицеров, поэтому у нас есть уникальная возможность увидеть правду, подтвержденную документально. Среди серии этих снимков, не каждый можно показывать в классе, часть слишком жестока, но есть один поразительный: Зоя уже под виселицей, голова резко повернута в сторону одного из палачей, она что-то ему гневно говорит, она не сломлена. Это подтверждено снимком, это не миф. Именно поэтому подвиг Зои вызывает столь неистребимую ярость противников страны. Только что на Украине снесли памятник Зое Космодемьянской. Это символично. А того немецкого офицера убил уроженец Донецкой земли, но получил тяжелое ранение и долго не знал, что нашли в кармане кителя немца. Вот об этом и должен рассказывать учитель истории на уроках.
Я не выдвинул при рассказе об этих событиях никакой идеологии, системы идей, но уверен, что все, о чем написал, при умелом изложении создает нужную систему ценностей.
Правда, отбор сильных фактов, умелое их раскрытие, эмоциональная составляющая - сколько раз я видел это на своих уроках. Но я пишу не о своем опыте. Я хочу помочь выстроить правильные силовые линии преподавания истории.
Литература и история в школе.
Я нередко слышал от тех, кто не преподает в школе литературу, но очень хочет, чтобы ученики читали правильные, с их точки зрения, произведения, такие слова. Почему бы не вернуть в школу «Молодую гвардию», «Сына полка», «Повесть о настоящем человеке»?
В школу нельзя в полном объеме вернуть ни одно из этих произведений, с моей точки зрения. Последнее из этих трех еще можно попробовать, но первые два – нет.
Роман Фадеева, благодаря которому имена пяти погибших героев узнал когда-то весь мир, имел внутри бомбу замедленного действия. Она сработала: я имею в виду, конечно, вопрос о роли Виктора Третьякевича, которого под прозрачным именем предателя Стаховича вывел автор. Именно Виктор Третьякевич написал ту поразительную клятву, произнесение которой стало кульминацией в фильме Герасимова, в небольшой мазанке Третьякевича собирались ребята, а не в доме Олега Кошевого, Третьякевич сыграл очень значительную роль в создании организации. Никаким образом роман в полном прочтении вернуть в школу нельзя. Насколько был виновен Фадеев в создании слишком нереального образа Олега Кошевого, можно спорить, но точно он был не виноват в том, что только через десять – пятнадцать лет после выхода романа удалось задержать палачей «Молодой гвардии» и узнать о том, как мучали Третьякевича. Вопрос о двух вариантах романа я снимаю полностью. Он требует отдельных уроков. А вот на уроках истории о «Молодой гвардии» можно рассказывать. И это всегда вызывает звенящую тишину в классе – признак эмоционального переживания. Моя мама училась в школе, пионерская организация которой носила имя Сергея Тюленина, в школе, где я работаю, раньше пионерская организация носила имя Ульяны Громовой. Практически в любой школе есть связь с героическим прошлым.
А руководил полицией Краснодона, в которой подвергали чудовищным истязаниям молодогвардейцев, Василий Соликовский – бывший петлюровский полковник. И этот факт особенно ясно дает понять, почему Добасс не принял идеологии Степана Бандеры.
Вот это и должно быть на уроках истории.
Повесть Катаева слишком мало правдива, сентиментальна. Нельзя о Великой Отечественной войне рассказывать заведомо облегченную правду. Это не рассказы об истории, это претендует на полную правду. В этом разница между рассказами об истории, которые возможно будет давать ученикам младших классов, и повестью Катаева. Литературное произведение захватывает все пространство сознания и воображения. Повесть Богомолова «Иван» гораздо ближе к правде. Если что-то о подростках времен войны давать, ее лучше. Но не раньше восьмого класса. Она жестока.
Роман Фадеева написан неровным языком, ему мешает слишком большая доля сентиментализма. Повесть Гайдара «Тимур и его команда» с точки зрения языка намного сильнее, прозрачный, напряженный язык, правдивые образы, честное изображение реальности – это художественные достоинства повести, которую можно было бы давать. Но вопрос о том, что из советской литературы можно сохранить, сложен.
В русской литературе есть один поразительный образец, как выглядит искусство и история, в которых рассказывается об одном и том же событии. Это «Капитанская дочка» Пушкина и его же «История Пугачевского бунта». В повести Пушкин создал образ Пугачева таким, каков он был в сознании народных масс. А в истории таким, каков Пугачев был на самом деле. И это объясняет, в чем разница между двумя предметами. Литература, живопись – отражение сознания целого народа, образ, создаваемый писателем, пропитанный его представлением о действительности, о прошлом, воплощающий его систему ценностей, а история – максимальное приближение к тому, что было на самом деле. В школе недопустимо говорить, что мы правды ни о чем и никогда не узнаем. Правда обладает сильным воспитывающим свойством. Она словно говорит ученику – тебе доверяют, да, было так, ты можешь это узнать, ты уже достаточно взрослый. Мифологическая составляющая истории может быть тоже представлена, но именно как мифологическая, часто отраженная в искусстве, песнях, фильмах, живописи.
Что же преподавать, на чем сделать акцент при изучении истории в школе.
Я считаю, что главное – объяснить, почему события приняли такой оборот, что за этим стояло, выделение тех самых силовых линий.
Рассказывать о сложных аспектах истории надо так, как на сегодняшний день нам открыты подтвержденные факты, при этом учитель должен все-таки иметь свою линию представлений. Мой преподаватель в МГПИ Владимир Борисович Кобрин считал, что необходимо вносить в историю нравственный критерий, оценивать деятелей с точки зрения общечеловеческой морали. Он был убедителен, профессионально занимался 16 веком. Я часто вспоминаю его захватывающие лекции. Но он не упрощал историю, было заметно. Как ему была близка русская история, у него были любимые персонажи, было то, что он принять не мог, например, фильм «Александр Невский». Кобрин был личностью. Учитель – профессия массовая. Как сделать так, чтобы преподаватель истории понимал, что у него не совсем обычный предмет? Это мое убеждение - гуманитарные предметы не равны в школе естественно-научным. Это не значит, что они лучше или хуже. Это означает, что от учителей истории и литературы, возможно, будет зависеть картина мира в головах будущих граждан. Это нужно доносить до преподавателей данных предметов постоянно.
Отбор
Преподавание гуманитарных дисциплин в школе постоянно требует отбора. Хотите дать на уроке «Русалку» Пушкина – отказываетесь от «Медного всадника». Так выглядит настоящее отношение к работе. Никакие прекраснодушные маниловские мечтания тут не помогут.
Если говорить об истории с этой точки зрения, то мое мнение таково – нужно сделать акцент на тех событиях 20 века, которые буквально на наших глазах проявились, как некогда яркие краски на переводных картинках. Среди моих постоянных интересов была Великая Отечественная война, события в Донбассе, Украина, бандеровское движение. Современность просто совпала с моими интересами. Но я убежден, что без серьезного разговора о том, кто такие Мазепа, Петлюра, Коновалец, Бандера и другие герои современной Украины, понять события сегодняшнего дня просто невозможно.
«Полтава» Пушкина, «Белая гвардия» Булгакова дают богатейший материал для такого разговора и на уроках литературы.
Возьмем такой вопрос. Ваш оппонент говорит, что Украина имеет право на своих героев не меньше, чем Россия. Почему она должна отказываться от – и далее список тех, среди кого большая часть военные преступники, предатели тогдашнего СССР, те, кто переходил то на одну, то на другую сторону. Допустим, это говорит ученик. Как ему объяснить, что Украина имеет право на своих героев?
Мой ответ таков. После Второй мировой войны Австрия очень хотела, чтобы весь мир забыл, что Гитлер был уроженцем австрийского города Браунау, а учился в австрийском городе Линце. Далее была Вена. Что сделали австрийцы? Они создали культ совсем другого австрийца – Моцарта. Сотни метров с коробками конфет с изображением Моцарта, пирожных, тортов, бутылок с различными напитками. Естественно, культ Моцарта особенно заметен в Зальцбурге. И мир знает, что главный австриец Моцарт. Плюс Климт, Оскар Кокошка, Фрейд.
Украина это писатель невероятного дарования и оригинальности Гоголь, Киев это Булгаков и Паустовский, на Украине родились лучшие русские художники 18 века Левицкий и Боровиковский, на Андреевской горке поставил свою первую церковь Растрелли. Вот Украина, которую мог бы полюбить весь мир. Я не упоминаю Довженко и Леонида Быкова, потому что они советские, хотя фильм «Земля» стал культовым на Украине.
Но Украина этого не захотела. Более того, она именно этого и не захотела.
А мы бы хотели видеть ее такой и гордиться ее достижениями в этой области.
Классика и современность.
В последние годы шел и идет серьезный спор между теми, кто хочет заменить преподавание в школе классики современной литературой и теми, кто считает, что отказ от классики недопустим.
Не стану называть фамилии в письменном тексте, но я следил за этим спором очень внимательно. Сторонники постмодерна, замены Пушкина Лианозовской школой, те, кто любят говорить, что настоящий Некрасов, не Николай Алексеевич, а Всеволод, в интернете вели настоящую деконструкцию классической литературы. Насмешки, подобные таким пошлым как «Береги челюсть смолоду» - как точен выбор, удар по главной ценности Александра Сергеевича, - это один из многочисленных способов борьбы. Среди других - обязательный отказ от преподавания «Тараса Бульбы», якобы слишком жестоко, автор явно не на стороне свободной личности – Андрия, антисемитские выпады Гоголя, в подтексте – спор о добровольном вхождении левобережной Украины в состав России. Убрать из программы «Муму» - крепостное право не нужно вообще обсуждать, собачку жалко, дети плачут. Автор пошлого переиначивания эпиграфа Пушкина к «Капитанской дочке» периодически инициировал спор о том, зачем преподавать «Евгения Онегина» и другую классику.
«Ямщик сидит на облучке
В тулупе в красном кушаке».
Эти строчки часто приводят в пример, как совершенно непонятные по смыслу современному ученику. Приводят с иронической интонацией, которая должна подтвердить – автор данных строк, возможно, устарел. Ямщик, кушак, облучок – всех этих слов в лексиконе современного человека нет. Многие учителя впадают в настоящий стресс из-за подобных моментов. Попробую дать свою оценку этой ситуации.
Когда мы впервые слышали эти строчки, мы - городские дети, проводившие в деревне только часть лета, тоже вряд ли знали, что обозначают эти слова. Но возникало магическое ощущение чего-то необыкновенно светлого, значимого, яркого, сказочного.
Это ощущение было связано с общим отношением тех, кто впервые знакомил нас с данными строчками. Они знали, что это должно звучать, что с этим нужно знакомиться, что данные строчки несут в себе нечто большее, чем лексику прошлого века. Если учитель идет на урок, думая о том, что его ученики ничего не поймут в тексте, о котором сегодня будет идти речь на уроке, то результат будет хуже нулевого, а если он сохраняет в себе понимание нужности этих строк, – результат будет. Зачем строчки Пушкина нужно слышать, читать, зачем с ними знакомиться? По одной причине – это поэзия. Только и всего. Это поэзия, потому что в них музыка, смысл, ритмы самой жизни, прошлое и даже настоящее. То есть настоящая жизнь, какой она была в своих самых живых проявлениях.
И я не мог найти среди оппонентов зачинателя спора о необходимости преподавать Пушкина тех, кто способен это объяснить. А среди них было немало учителей, и они чувствовали неправду постановки такого вопроса. Это беда современных учителей литературы. Они сами не способны часто понять и, главное ощутить невероятную художественную, человеческую правду классической литературы. А раз так - выбросить литературу из программы, это инициатива все той же группы. Недаром сегодня большая часть этих господ занимает уже явно антироссийскую позицию. Правды ради скажу, что понятия не имею, занимает ли автор пошлых слов такую позицию.
«Мы живем, под собою не чуя страны».
Когда-то, услышав эти, на тот момент запретные строчки, я сразу пришел к решению, что Мандельштам писал о невозможности почувствовать страну своей, что не он ее создавал, что ее создали другие, и люди, близкие к Мандельштаму, не ощущали СССР своей страной.
До 91 года я тоже не ощущал, что живу в своей стране, она мне казалась данной как небо над головой и смена времен года.
С 91 года я понял, особенно в 90-ые гг, что живу в стране, за которую мне больно, что она моя, что я – ее часть. Мне кажется, что задача преподавания предметов гуманитарного цикла в школе во многом в том, чтобы ученики стали частью страны и ощущали ее своей.
А. Гутов, учитель ГБОУ ШКОЛА имени Достоевского. Заслуженный учитель РФ, победитель конкурса «Учитель года - 1992, 2001», лауреат премии мэрии Москвы в области образования, московского правительства и правительства РФ, победитель конкурса «Лучшие учителя РФ».
Член союза литераторов Москвы.
