logo Собрание текстов Эдварда Чеснокова

Главред The Moscow Post Алексей Козлов: быть журналистом — кайф. Почувствовав его хоть раз, заболеваешь и не хочешь останавливаться!

Алексей ‎Козлов‏ ‎— ‎человек ‎разносторонний: ‎сперва ‎—‏ ‎пишущий ‎журналист,‏ ‎потом‏ ‎— ‎главный ‎редактор‏ ‎им ‎же‏ ‎основанного ‎издания ‎The ‎Moscow‏ ‎Post,‏ ‎и ‎ещё‏ ‎— ‎продолжатель‏ ‎традиций ‎русского ‎рока ‎во ‎главе‏ ‎собственной‏ ‎группы ‎«Небоходы»‏ ‎(которая ‎как‏ ‎раз ‎готовит ‎новый ‎альбом).

Легко ‎ли‏ ‎современному‏ ‎«труженику‏ ‎пера» ‎обходиться‏ ‎без ‎офиса-редакции?‏ ‎Какая ‎часть‏ ‎трафика‏ ‎нынешних ‎СМИ‏ ‎приходится ‎на ‎мобильные ‎устройства? ‎Что‏ ‎делать, ‎если‏ ‎с‏ ‎твоей ‎газетой ‎кто-то‏ ‎начинает ‎судиться?

Об‏ ‎этом ‎— ‎в ‎моей‏ ‎большой‏ ‎беседе ‎? с‏ ‎Алексеем ‎Козловым.

ПРИМЕЧАНИЕ.‏ ‎Перед ‎вами ‎первое ‎интервью, ‎которое‏ ‎я‏ ‎взял ‎не‏ ‎как ‎журналист,‏ ‎а ‎как ‎медиа-исследователь ‎— ‎приглашённый‏ ‎преподаватель‏ ‎Школы‏ ‎искусств ‎и‏ ‎гуманитарных ‎наук‏ ‎ДВФУ. ‎Из‏ ‎итогового‏ ‎варианта ‎удалено‏ ‎примерно ‎5% ‎реплик, ‎где ‎мы‏ ‎обсуждали ‎конфликты‏ ‎The‏ ‎Moscow ‎Post ‎с‏ ‎теми ‎или‏ ‎иными ‎физическими ‎либо ‎юридическими‏ ‎лицами‏ ‎— ‎поскольку‏ ‎это ‎лишь‏ ‎привело ‎бы ‎к ‎неуместной ‎политизации‏ ‎моего‏ ‎учебного ‎процесса‏ ‎и, ‎с‏ ‎другой ‎стороны, ‎ничего ‎не ‎добавило‏ ‎бы‏ ‎к‏ ‎его ‎главной‏ ‎задаче ‎—‏ ‎обсуждению ‎теории‏ ‎и‏ ‎практики ‎интернет-журналистики.


О‏ ‎ДИСТАНТЕ

— Алексей, ‎вот ‎мне ‎кажется, ‎что‏ ‎пандемия ‎ковида‏ ‎стала‏ ‎настоящим ‎подарком ‎для‏ ‎журналистов. ‎Журналисты‏ ‎мечтали ‎не ‎ходить ‎на‏ ‎работу‏ ‎— ‎и‏ ‎это ‎произошло.

— Ну,‏ ‎во-первых, ‎пандемия, ‎насколько ‎я ‎понимаю,‏ ‎прекратилась.‏ ‎Александр ‎Григорьевич‏ ‎Лукашенко ‎хорошо‏ ‎сказал: ‎«Пришёл ‎Путин ‎и ‎отменил‏ ‎пандемию».‏ ‎Во-вторых,‏ ‎часто ‎журналистика‏ ‎— ‎это‏ ‎когда ‎надо‏ ‎куда-то‏ ‎съездить ‎и‏ ‎получить ‎информацию; ‎в ‎этом ‎смысле‏ ‎пандемия, ‎конечно,‏ ‎ни‏ ‎для ‎какого ‎журналиста‏ ‎подарком ‎не‏ ‎является. ‎Потому ‎что ‎в‏ ‎пандемию‏ ‎у ‎него‏ ‎отсутствует ‎сама‏ ‎возможность ‎куда-то ‎съездить. ‎А ‎вот‏ ‎чтобы‏ ‎сесть ‎и‏ ‎спокойно ‎написать‏ ‎текст, ‎когда ‎тебе ‎никто ‎не‏ ‎выносит‏ ‎мозг,‏ ‎— ‎то‏ ‎вот ‎это‏ ‎подарок.

— Где ‎удобней‏ ‎писать:‏ ‎в ‎офисе,‏ ‎в ‎библиотеке, ‎в ‎кафе? ‎Или‏ ‎вот ‎многие‏ ‎дома‏ ‎пишут?

— Когда ‎я ‎стал‏ ‎журналистом, ‎компьютеры‏ ‎только ‎вводились. ‎Я ‎ехал‏ ‎в‏ ‎метро, ‎писал‏ ‎тексты ‎на‏ ‎бумажках: ‎знаете, ‎не ‎на ‎блокноте‏ ‎там,‏ ‎а ‎на‏ ‎листах ‎бумаги.‏ ‎Я ‎приезжал ‎в ‎редакцию ‎и‏ ‎отдавал‏ ‎их‏ ‎девушке-стенографистке, ‎которая‏ ‎сидела ‎за‏ ‎компьютером, ‎и‏ ‎она‏ ‎уже ‎это‏ ‎всё ‎вносила. ‎Я ‎застал ‎этот‏ ‎чудный ‎период,‏ ‎никогда‏ ‎не ‎забуду. ‎Я‏ ‎на ‎Планерной‏ ‎жил ‎в ‎Москве, ‎офис‏ ‎был‏ ‎на ‎улице‏ ‎25-ого ‎Октября‏ ‎(нынешняя ‎Никольская), ‎и ‎когда ‎ехал‏ ‎в‏ ‎метро ‎—‏ ‎дописывал, ‎если‏ ‎что-то ‎не ‎успел, ‎или ‎когда‏ ‎пришла‏ ‎мысль‏ ‎какая-то.

— В ‎Черногории,‏ ‎где ‎вы‏ ‎живёте, ‎метро‏ ‎нет,‏ ‎— ‎так‏ ‎уже ‎не ‎попишешь.

— Вы ‎знаете, ‎я‏ ‎честно ‎скажу,‏ ‎сейчас‏ ‎мало ‎уже ‎пишу,‏ ‎просто ‎физически‏ ‎нет ‎на ‎это ‎времени,‏ ‎хотя‏ ‎очень ‎хочется.‏ ‎

— То ‎есть‏ ‎«легализация ‎удалёнки ‎для ‎всей ‎редакции»‏ ‎после‏ ‎коронавируса ‎—‏ ‎это ‎вам‏ ‎никак ‎не ‎мешает?

– Никак ‎не ‎мешает,‏ ‎абсолютно.‏ ‎И‏ ‎что ‎значит‏ ‎«легализация ‎удалёнки»?‏ ‎Она ‎была‏ ‎в‏ ‎нашей ‎редакции‏ ‎The ‎Moscow ‎Post ‎легальной ‎изначально.‏ ‎Да, ‎у‏ ‎нас‏ ‎есть ‎официальный ‎адрес‏ ‎в ‎Петербурге,‏ ‎официальный ‎телефон, ‎по ‎которому‏ ‎можно‏ ‎в ‎любой‏ ‎момент ‎набрать‏ ‎и ‎получить ‎все ‎33 ‎удовольствия.‏ ‎Другое‏ ‎дело, ‎те‏ ‎журналисты, ‎которые‏ ‎у ‎нас ‎работают, ‎быть ‎в‏ ‎редакции‏ ‎физически‏ ‎не ‎могут:‏ ‎один ‎во‏ ‎Владивостоке, ‎другой‏ ‎в‏ ‎Новосибирске, ‎третий‏ ‎ещё ‎где-то. ‎Они ‎же ‎не‏ ‎будут ‎ездить‏ ‎из‏ ‎Новосибирска ‎в ‎Москву‏ ‎в ‎редакцию.

— Ещё‏ ‎многие ‎медийщики ‎мечтают ‎куда-то‏ ‎переехать‏ ‎— ‎ну,‏ ‎молодежь ‎она‏ ‎такая, ‎без ‎якоря. ‎Говорят: ‎«Хочу‏ ‎в‏ ‎Сочи, ‎в‏ ‎Черногорию, ‎в‏ ‎Египет ‎— ‎даже ‎не ‎важно‏ ‎куда,‏ ‎лишь‏ ‎бы ‎тепло».‏ ‎Я ‎говорю‏ ‎им: ‎будет‏ ‎мешать‏ ‎жара ‎—‏ ‎или ‎придётся ‎тратить ‎$1000 ‎на‏ ‎оплату ‎электричества‏ ‎для‏ ‎кондиционеров ‎в ‎доме…‏ ‎А ‎вы‏ ‎бы ‎им ‎что ‎ответили?

— Не‏ ‎знаю.‏ ‎Главное ‎—‏ ‎профессия. ‎Журналист‏ ‎— ‎он ‎не ‎должен ‎быть‏ ‎привязан‏ ‎к ‎месту‏ ‎какому-нибудь. ‎Если‏ ‎живешь, ‎условно, ‎в ‎Улан-Удэ ‎—‏ ‎говоришь:‏ ‎«Алексей‏ ‎Львович, ‎у‏ ‎меня ‎есть‏ ‎тема ‎очень‏ ‎хорошая,‏ ‎её ‎надо‏ ‎раскрутить, ‎съездить ‎в ‎Москву ‎и‏ ‎Урюпинск, ‎еще‏ ‎куда-то».‏ ‎Я ‎отвечаю: ‎«Езжай,‏ ‎редакция ‎выделит‏ ‎на ‎это ‎средства, ‎не‏ ‎вопрос.‏ ‎Гарантируешь, ‎что‏ ‎тему ‎вытащишь‏ ‎— ‎получи ‎деньги ‎и ‎езжай‏ ‎в‏ ‎командировку».

— Вы ‎это‏ ‎применяете ‎и‏ ‎к ‎себе?

— Я ‎в ‎первую ‎очередь‏ ‎спрашиваю‏ ‎с‏ ‎себя, ‎а‏ ‎потом ‎и‏ ‎других ‎людей,‏ ‎но‏ ‎точно ‎так‏ ‎же ‎спрашиваю ‎с ‎себя.

— Должен ‎ли‏ ‎журналист ‎со‏ ‎временем‏ ‎уходить ‎на ‎покой‏ ‎— ‎или‏ ‎сохранять ‎профессиональную ‎активность ‎до‏ ‎преклонных‏ ‎лет, ‎как,‏ ‎например, ‎В.В.‏ ‎Познер?

— Это ‎личный ‎вопрос ‎каждого ‎на‏ ‎самом‏ ‎деле. ‎Допустим,‏ ‎я ‎вот‏ ‎сижу, ‎и ‎у ‎меня ‎просто‏ ‎нет‏ ‎времени‏ ‎что-то ‎написать.‏ ‎А ‎вот‏ ‎приходит ‎года‏ ‎два-три‏ ‎назад ‎письмо‏ ‎интересное, ‎из ‎одной ‎из ‎фирм,‏ ‎про ‎которую‏ ‎мы‏ ‎написали ‎не ‎очень‏ ‎хорошо ‎—‏ ‎то ‎есть ‎правду. ‎И‏ ‎там‏ ‎заочно ‎была‏ ‎подпись ‎бывшего‏ ‎вице-губернатора, ‎который ‎работал ‎на ‎эту‏ ‎фирму,‏ ‎с ‎очень‏ ‎нелицеприятными ‎словами‏ ‎о ‎нашей ‎редакции, ‎с ‎оскорблениями‏ ‎по‏ ‎национальному‏ ‎признаку. ‎Я‏ ‎сел ‎и‏ ‎лично ‎написал‏ ‎публичный‏ ‎ответ ‎о‏ ‎том, ‎что ‎при ‎приёме ‎на‏ ‎работу ‎я‏ ‎не‏ ‎смотрю ‎на ‎национальность‏ ‎человека, ‎а‏ ‎по ‎поводу ‎наличия ‎образования‏ ‎—‏ ‎у ‎нас‏ ‎все ‎журналисты,‏ ‎к ‎счастью ‎или ‎к ‎сожалению,‏ ‎в‏ ‎последнее ‎время‏ ‎исключительно ‎с‏ ‎высшим ‎журналистским ‎образованием. ‎Так ‎просто‏ ‎сложилось:‏ ‎ты‏ ‎садишься ‎и‏ ‎пишешь, ‎потому‏ ‎что ‎не‏ ‎можешь‏ ‎не ‎написать.‏ ‎Или ‎возьмите ‎пример ‎Юлиуса ‎Фучика‏ ‎— ‎«Репортаж‏ ‎с‏ ‎петлёй ‎на ‎шее».‏ ‎Несмотря ‎ни‏ ‎на ‎что, ‎человек ‎всё‏ ‎равно‏ ‎пишет. ‎Он‏ ‎выполняет ‎свой‏ ‎профессиональный ‎долг. ‎Потому ‎что ‎быть‏ ‎журналистом‏ ‎— ‎кайф.‏ ‎Почувствовав ‎его‏ ‎хоть ‎раз, ‎заболеваешь ‎и ‎не‏ ‎хочешь‏ ‎останавливаться.

— А‏ ‎вот ‎всё-таки‏ ‎это ‎зависит‏ ‎от ‎того‏ ‎места,‏ ‎где ‎вы‏ ‎пишите: ‎допустим, ‎когда ‎в ‎Черногории‏ ‎— ‎у‏ ‎вас‏ ‎одно ‎чувство ‎кайфа,‏ ‎а ‎когда‏ ‎вы ‎пишете ‎в ‎Сербии‏ ‎—‏ ‎то ‎другое…

— Я‏ ‎вам ‎уже‏ ‎сказал: ‎сейчас ‎я ‎лично ‎пишу‏ ‎раз‏ ‎в ‎полгода‏ ‎от ‎силы,‏ ‎когда ‎меня ‎перебьёт; ‎а ‎перебивает‏ ‎меня‏ ‎тогда,‏ ‎когда ‎затрагивают‏ ‎мою ‎редакцию.‏  ‎

— То ‎есть‏ ‎раньше,‏ ‎когда ‎вы‏ ‎писали ‎часто, ‎то ‎могли ‎писать‏ ‎где ‎угодно.

— Да,‏ ‎конечно.‏ ‎Но ‎сейчас ‎я‏ ‎пишу, ‎когда‏ ‎меня ‎задевает ‎— ‎а‏ ‎задевает‏ ‎меня, ‎если‏ ‎где-то ‎нападают‏ ‎на ‎журналистов. ‎У ‎нашей ‎редакции‏ ‎очень‏ ‎жёсткая ‎позиция:‏ ‎если ‎мы‏ ‎слышим ‎о ‎том, ‎что ‎унижают‏ ‎или‏ ‎обижают‏ ‎нашего ‎коллегу‏ ‎(не ‎важно,‏ ‎федеральное ‎издание‏ ‎или‏ ‎районная ‎газета)‏ ‎— ‎мы ‎сразу ‎пишем ‎материал‏ ‎в ‎защиту.


ПРО‏ ‎«ТЕЛЕГУ»‏ ‎И ‎ПРО ‎ЧЕРНОГОРИЮ

— Вопрос‏ ‎про ‎Телеграм.‏ ‎Сейчас ‎многие ‎журналисты ‎считают‏ ‎его‏ ‎основной ‎площадкой.‏ ‎Например, ‎у‏ ‎«Мэша» ‎и ‎«Ридовки» ‎сайтов, ‎в‏ ‎старом‏ ‎смысле, ‎нет.‏ ‎Они ‎живут‏ ‎в ‎основном ‎Телеграме ‎— ‎и‏ ‎живут‏ ‎неплохо.‏ ‎А ‎вы?

— Смотрите,‏ ‎есть ‎такой‏ ‎Телеграм-канал ‎—‏ ‎The‏ ‎Moscow ‎Post.‏ ‎Он ‎к ‎нам ‎не ‎имеет‏ ‎отношения. ‎Он‏ ‎создан‏ ‎нашими ‎читателями, ‎то‏ ‎есть ‎фанатами.‏ ‎Они ‎у ‎меня ‎просили‏ ‎разрешения‏ ‎— ‎дать‏ ‎им ‎«площадку‏ ‎поклонников». ‎Ради ‎Бога. ‎Но ‎им‏ ‎было‏ ‎очень ‎четко‏ ‎сказано: ‎пока‏ ‎вы ‎не ‎начнёте ‎наносить ‎какой-то‏ ‎вред‏ ‎государству‏ ‎под ‎названием‏ ‎Россия ‎—‏ ‎я ‎не‏ ‎против.‏ ‎Как ‎только‏ ‎это ‎случится, ‎я ‎вас ‎всех‏ ‎прикрою. ‎У‏ ‎меня‏ ‎есть ‎права ‎на‏ ‎товарный ‎знак‏ ‎The ‎Moscow ‎Post, ‎я‏ ‎могу‏ ‎в ‎любой‏ ‎момент ‎вас‏ ‎закрыть.

— Ну ‎вообще ‎в ‎Телеграме ‎достаточно‏ ‎сложно‏ ‎закрыть ‎какой-то‏ ‎канал.

— Мы ‎СМИ,‏ ‎у ‎нас ‎есть ‎свидетельство ‎регистрации‏ ‎СМИ.‏ ‎В‏ ‎свидетельстве ‎записано,‏ ‎что ‎именно‏ ‎мы ‎выходим‏ ‎под‏ ‎доменом ‎http://moscow-post.su, значит,‏ ‎мы ‎должны ‎выполнять ‎все ‎взятые‏ ‎на ‎себя‏ ‎обязательства.‏ ‎А ‎если ‎мы‏ ‎официально ‎зарегистрированное‏ ‎СМИ, ‎то ‎мы ‎соглашаемся‏ ‎с‏ ‎теми ‎правилами,‏ ‎которые ‎диктует‏ ‎нам ‎государство. ‎Всё ‎очень ‎просто‏ ‎на‏ ‎самом ‎деле.‏ ‎Мы ‎не‏ ‎подпольная ‎лавочка. ‎Вот ‎если ‎ты‏ ‎хочешь‏ ‎создать‏ ‎подпольную ‎лавочку,‏ ‎ради ‎бога‏ ‎— ‎иди‏ ‎в‏ ‎Телеграм, ‎сайты‏ ‎делай ‎какие-то, ‎ещё ‎что-то. ‎Но‏ ‎то, ‎что‏ ‎мы‏ ‎как ‎зарегистрированное ‎СМИ‏ ‎отвечаем ‎за‏ ‎всё, ‎что ‎пишем ‎—‏ ‎это‏ ‎так.

— А ‎если‏ ‎продолжить ‎про‏ ‎Телеграм, ‎у ‎меня ‎сложилось ‎мнение,‏ ‎что‏ ‎в ‎Сербии‏ ‎и ‎Черногории‏ ‎он ‎как ‎контент-платформа ‎абсолютно ‎не‏ ‎популярен,‏ ‎это‏ ‎так?

— Не ‎смотрю‏ ‎местные ‎Телеграм-каналы.

— А‏ ‎газеты ‎читаете?

— Когда‏ ‎приехал,‏ ‎просто ‎как‏ ‎профессионал ‎я ‎их ‎просмотрел. ‎Ну,‏ ‎знаете, ‎как‏ ‎у‏ ‎журналистов: ‎куда ‎бы‏ ‎ни ‎прибыл,‏ ‎сразу ‎изучаешь ‎местную ‎прессу.

— У‏ ‎меня‏ ‎тоже ‎такая‏ ‎привычка ‎есть.

— Чтобы‏ ‎просто ‎посмотреть, ‎как ‎ознакомление. ‎Ну,‏ ‎ознакомился‏ ‎— ‎хорошо,‏ ‎конечно, ‎люди‏ ‎работают. ‎Но ‎поскольку, ‎моя ‎аудитория‏ ‎такая‏ ‎же,‏ ‎как ‎и‏ ‎у ‎вас,‏ ‎— ‎граждане‏ ‎России,‏ ‎— ‎то…

— Я‏ ‎к ‎тому, ‎что ‎«какое-то ‎локальное‏ ‎медиа ‎там‏ ‎про‏ ‎местную ‎повестку ‎открыть»‏ ‎— ‎у‏ ‎вас ‎не ‎было ‎идеи?

— Нет,‏ ‎ничего‏ ‎в ‎таком‏ ‎смысле. ‎Я‏ ‎уже ‎много ‎раз ‎говорил ‎—‏ ‎и‏ ‎давайте ‎ещё‏ ‎раз ‎повторю,‏ ‎чтобы ‎это ‎понятно ‎было. ‎Я‏ ‎живу‏ ‎в‏ ‎Черногории ‎только‏ ‎в ‎силу‏ ‎состояния ‎здоровья‏ ‎—‏ ‎это ‎первое.‏ ‎Второе: ‎с ‎формальной ‎точки ‎зрения‏ ‎я ‎вообще‏ ‎здесь‏ ‎не ‎живу ‎—‏ ‎поскольку ‎нахожусь‏ ‎в ‎этой ‎стране ‎временно.‏ ‎Временно,‏ ‎подчёркиваю. ‎Это‏ ‎зафиксировано ‎посольством‏ ‎РФ ‎и ‎властями ‎Черногории. ‎Я‏ ‎гражданин‏ ‎России, ‎в‏ ‎силу ‎здоровья‏ ‎временно ‎тут ‎пребывающий.

— После ‎известных ‎событий‏ ‎наша‏ ‎политбратия‏ ‎в ‎эту‏ ‎страну ‎тоже‏ ‎потянулась.

— Я ‎здесь‏ ‎ни‏ ‎с ‎кем‏ ‎не ‎общаюсь.

— И ‎слава ‎богу.

— Во-первых, ‎у‏ ‎меня ‎времени‏ ‎нет,‏ ‎во-вторых, ‎вот ‎честно‏ ‎вам ‎скажу:‏ ‎вся ‎эта ‎либеральная ‎повестка‏ ‎—‏ ‎условно ‎либеральная‏ ‎опять ‎же,‏ ‎ведь ‎их ‎либералами ‎назвать ‎никак‏ ‎нельзя,‏ ‎— ‎меня‏ ‎не ‎устраивает.‏ ‎Либерализм ‎предусматривает ‎свободу ‎высказывания ‎мнения‏ ‎для‏ ‎всех,‏ ‎а ‎если‏ ‎какие-то ‎господа‏ ‎— ‎это,‏ ‎уж‏ ‎простите ‎либерасты,‏ ‎считающие ‎только ‎своё ‎мнение ‎правильным,‏ ‎а ‎другое‏ ‎им‏ ‎не ‎интересно, ‎—‏ ‎то ‎какая‏ ‎же ‎это ‎демократия.

— Я ‎понял,‏ ‎в‏ ‎качестве ‎гида‏ ‎по ‎Черногории‏ ‎вас ‎использовать ‎бессмысленно.

— Да, ‎бессмысленно. ‎Даже‏ ‎когда‏ ‎мои ‎друзья‏ ‎приезжают ‎и‏ ‎предлагают ‎пройтись ‎по ‎достопримечательностям, ‎—‏ ‎я‏ ‎прошу‏ ‎своих ‎помощников‏ ‎показать.


О ‎ФЕМИДЕ‏ ‎И ‎КРЫШЕ

— В‏ ‎судебной‏ ‎картотеке ‎есть‏ ‎против ‎вашего ‎СМИ ‎несколько ‎дел,‏ ‎некоторые ‎из‏ ‎них,‏ ‎по-моему, ‎продолжаются. ‎Что‏ ‎делать, ‎если‏ ‎против ‎твоей ‎редакции ‎начался‏ ‎процесс?

— Я,‏ ‎скорее, ‎сейчас‏ ‎могу ‎нашего‏ ‎журналиста ‎подключить, ‎она ‎ответит ‎вам‏ ‎на‏ ‎вопрос ‎—‏ ‎она ‎ходит‏ ‎на ‎суды…

[Подключается ‎сотрудница ‎The ‎Moscow‏ ‎Post‏ ‎—‏ ‎НАДЕЖДА ‎ПОПОВА.]

— Ну,‏ ‎во-первых, ‎у‏ ‎нас ‎очень‏ ‎сильные‏ ‎юристы. ‎Когда‏ ‎журналист ‎попадает ‎в ‎такую ‎ситуацию,‏ ‎без ‎помощи‏ ‎юриста‏ ‎точно ‎не ‎обойтись,‏ ‎потому ‎что‏ ‎можно ‎просто ‎наломать ‎дров.‏ ‎Поэтому‏ ‎нужно ‎в‏ ‎первую ‎очередь‏ ‎слушать ‎все ‎советы, ‎которые ‎даёт‏ ‎юрист‏ ‎— ‎особенно‏ ‎если ‎он‏ ‎опытен ‎и ‎мудр. ‎Наверное, ‎благодаря‏ ‎этому,‏ ‎у‏ ‎нас ‎очень‏ ‎много ‎побед‏ ‎в ‎суде.‏ ‎

Во-вторых,‏ ‎конечно, ‎журналист‏ ‎всегда ‎должен ‎иметь ‎хорошее ‎досье,‏ ‎хорошую ‎фактуру‏ ‎[по‏ ‎своему ‎расследованию, ‎ставшему‏ ‎предметом ‎разбирательства],‏ ‎для ‎того, ‎чтобы ‎на‏ ‎каждый‏ ‎вопрос ‎он‏ ‎мог ‎очень‏ ‎предметно ‎ответить. ‎Это ‎тоже ‎очень‏ ‎помогает.

— А‏ ‎вот ‎какие-то‏ ‎ваши ‎самые‏ ‎яркие ‎победы, ‎те ‎материалы, ‎которыми‏ ‎вы‏ ‎гордитесь.‏ ‎Что ‎вспоминается?

— У‏ ‎нас ‎много‏ ‎таких ‎побед,‏ ‎особенно‏ ‎в ‎последнее‏ ‎время. ‎Особенно ‎материалы ‎криминального ‎свойства.‏ ‎Вот ‎у‏ ‎нас‏ ‎был ‎суд ‎с‏ ‎[героем ‎наших‏ ‎публикаций] ‎Тимофеем ‎Кургиным: ‎38‏ ‎имен,‏ ‎56 ‎фамилий,‏ ‎суды ‎все‏ ‎запутались, ‎никак ‎не ‎могли ‎понять,‏ ‎один‏ ‎это ‎человек‏ ‎или ‎нет.‏ ‎И ‎в ‎каждом ‎своём ‎материале‏ ‎я‏ ‎должна‏ ‎была ‎2‏ ‎или ‎3‏ ‎абзаца ‎обязательно‏ ‎повторять,‏ ‎чтобы ‎читатель‏ ‎не ‎запутался, ‎что ‎это ‎один‏ ‎и ‎тот‏ ‎же‏ ‎человек ‎с ‎разными‏ ‎именами, ‎с‏ ‎разными ‎паспортами ‎и ‎т.д.‏ ‎Мы‏ ‎очень ‎долго‏ ‎с ‎ним‏ ‎боролись, ‎у ‎была, ‎так ‎скажем,‏ ‎очень‏ ‎мощная ‎поддержка‏ ‎с ‎его‏ ‎стороны. ‎Ну ‎и ‎в ‎итоге‏ ‎выиграли.

[Возвращаемся‏ ‎к‏ ‎беседе ‎с‏ ‎Алексеем ‎Козловым.]

— Вопрос‏ ‎от ‎читателя‏ ‎Moscow‏ ‎Post: ‎посмотришь‏ ‎ваши ‎материалы ‎— ‎и ‎первый‏ ‎же ‎вопрос:‏ ‎«А‏ ‎кто ‎у ‎них‏ ‎крыша?». ‎То‏ ‎есть ‎люди ‎искренне ‎уверены:‏ ‎если‏ ‎вы ‎такое‏ ‎шарашите, ‎у‏ ‎вас ‎есть ‎чьё-то ‎покровительство.

— Конечно, ‎есть.‏ ‎На‏ ‎самом ‎деле‏ ‎не ‎позавидую‏ ‎никому, ‎кто ‎столкнётся ‎с ‎этой‏ ‎крышей.‏ ‎Называется‏ ‎— ‎Российская‏ ‎Федерация. ‎Лучше‏ ‎крыши, ‎поверьте‏ ‎мне,‏ ‎ни ‎у‏ ‎кого ‎нет.


КАК ‎НАЧАТЬ ‎СВОЙ ‎МЕДИА-СТАРТАП...

— Вот‏ ‎2009–10 ‎год,‏ ‎когда‏ ‎вы ‎запускались, ‎это‏ ‎как ‎раз‏ ‎был ‎финансовый ‎экономический ‎кризис,‏ ‎сейчас‏ ‎по ‎сути‏ ‎тоже ‎кризис…

— Мы‏ ‎в ‎2007 ‎году ‎запустились ‎—‏ ‎11‏ ‎декабря ‎2007.

— Ну‏ ‎вот ‎как‏ ‎раз ‎тогда, ‎собственно ‎говоря, ‎кризис‏ ‎и‏ ‎начинался.‏ ‎Студенты ‎меня‏ ‎спрашивают: ‎вот‏ ‎я ‎мечтаю‏ ‎своё‏ ‎медиа ‎запустить,‏ ‎где ‎мне ‎взять ‎начальный ‎капитал?‏ ‎Наивный ‎вопрос,‏ ‎но,‏ ‎может ‎быть, ‎есть‏ ‎ответ.

— Да, ‎иди‏ ‎и ‎пиши. ‎Это, ‎знаете,‏ ‎—‏ ‎«иди ‎и‏ ‎смотри», ‎иди‏ ‎и ‎пиши, ‎делай ‎что-то. ‎А‏ ‎если‏ ‎то, ‎что‏ ‎ты ‎делаешь,‏ ‎нравится ‎кому-то ‎ещё, ‎— ‎значит‏ ‎уже‏ ‎неплохо.‏ ‎Многие ‎наши‏ ‎читатели, ‎на‏ ‎самом ‎деле,‏ ‎пишут‏ ‎не ‎в‏ ‎редакцию, ‎а ‎Надежде ‎Васильевне ‎[Поповой].‏ ‎«Дорогая ‎Надежда‏ ‎Васильевна,‏ ‎помогите ‎нам ‎разобраться‏ ‎с ‎такой-то‏ ‎проблемой». ‎И ‎Надежда ‎Васильевна‏ ‎разбирается:‏ ‎хоть ‎с‏ ‎федеральными ‎чиновниками,‏ ‎хоть ‎— ‎с ‎тем ‎же‏ ‎кайфом‏ ‎— ‎если‏ ‎труба ‎протекла‏ ‎и ‎ЖЭК ‎не ‎помогает.

— [ПОПОВА] ‎Эта‏ ‎труба‏ ‎потом‏ ‎всё ‎равно‏ ‎выводит ‎на‏ ‎федеральных ‎чиновников‏ ‎в‏ ‎итоге. ‎

— На‏ ‎таких ‎журналистских ‎расследованиях ‎The ‎Moscow‏ ‎Post ‎и‏ ‎сделал‏ ‎себе ‎имя. ‎Однако‏ ‎некоторые ‎мои‏ ‎студенты ‎полагают, ‎что, ‎как‏ ‎в‏ ‎случае ‎с‏ ‎одним ‎известным‏ ‎«борцом ‎с ‎коррупцией», ‎статьи ‎в‏ ‎этом‏ ‎жанре ‎часто‏ ‎возникают ‎так:‏ ‎одна ‎финансово-промышленная ‎группировка ‎заносит ‎журналистам‏ ‎деньги,‏ ‎чтобы‏ ‎долбануть ‎по‏ ‎другой ‎финансово-промышленной‏ ‎группировке.

— [ПОПОВА] ‎Сложно‏ ‎представить,‏ ‎чтобы ‎кто-то‏ ‎что-то ‎«заносил», ‎когда ‎речь ‎идёт,‏ ‎допустим, ‎о‏ ‎плохо‏ ‎построенном ‎атомном ‎ледоколе,‏ ‎о ‎котором‏ ‎мы ‎писали. ‎После ‎нашей‏ ‎публикации‏ ‎— ‎во‏ ‎всех ‎СМИ‏ ‎прошло ‎сообщение, ‎что ‎у ‎него‏ ‎сломан‏ ‎один ‎из‏ ‎двигателей ‎и‏ ‎ремонт ‎обошёлся ‎в ‎очень ‎большие‏ ‎деньги.‏ ‎Потом,‏ ‎часто ‎журналистские‏ ‎расследования ‎случаются‏ ‎«по ‎письму‏ ‎читателя».‏ ‎Приходит ‎вдруг‏ ‎такое ‎письмо, ‎ты ‎разматываешь ‎этот‏ ‎клубок ‎и‏ ‎решаешь‏ ‎даже ‎какие-то ‎государственные‏ ‎проблемы. ‎Читатель‏ ‎натолкнул ‎тебя ‎на ‎какой-то‏ ‎факт,‏ ‎и ‎ты‏ ‎этот ‎факт‏ ‎рассматриваешь ‎и ‎выходишь ‎допустим ‎через‏ ‎него‏ ‎на ‎какие-то‏ ‎злоупотребления ‎неких‏ ‎высокопоставленных ‎чиновников. ‎Кто, ‎где, ‎на‏ ‎каком‏ ‎этапе‏ ‎тут ‎мог‏ ‎«занести»?


...И ‎КАК‏ ‎НАЧАТЬ ‎ПИСАТЬ‏ ‎ТЕКСТ

— Следующий‏ ‎вопрос. ‎Как‏ ‎преодолеть ‎синдром ‎белого ‎листа? ‎Вот‏ ‎я ‎открываю‏ ‎вордовский‏ ‎документ, ‎хочу ‎что-то‏ ‎написать ‎—‏ ‎и… ‎ноль.

— [ПОПОВА] ‎Я ‎закончила‏ ‎питерский‏ ‎университет, ‎и‏ ‎нас ‎как-то‏ ‎учили ‎не ‎бояться ‎этого ‎белого‏ ‎листа.‏ ‎Я ‎помню‏ ‎свои ‎17‏ ‎лет, ‎когда ‎я ‎только ‎поступила‏ ‎в‏ ‎вуз‏ ‎— ‎и‏ ‎мы ‎это‏ ‎хорошо ‎понимали,‏ ‎что‏ ‎надо ‎как-то‏ ‎проявлять ‎смелость, ‎принципиальность ‎и ‎сразу‏ ‎бросаться ‎на‏ ‎амбразуру.‏ ‎Тем ‎более, ‎если‏ ‎мы ‎говорим‏ ‎о ‎жанре ‎журналистского ‎расследования‏ ‎—‏ ‎тут ‎белый‏ ‎лист ‎в‏ ‎принципе ‎присутствовать ‎не ‎может.

— В ‎«Комсомольской‏ ‎правде»‏ ‎где-то ‎90-95%‏ ‎трафика ‎идёт‏ ‎с ‎мобильных ‎устройств. ‎А ‎у‏ ‎вас?

— Абсолютно‏ ‎то‏ ‎же ‎самое.

— Мы‏ ‎зависим ‎от‏ ‎трафика, ‎который‏ ‎идёт‏ ‎с ‎новостных‏ ‎агрегаторов: ‎с ‎Гугл.Новостей, ‎с ‎Яндекс.дзена,‏ ‎с ‎Яндекс.Новостей.‏ ‎У‏ ‎вас ‎тоже ‎это‏ ‎есть?

— Да, ‎есть.‏ ‎Мы ‎тоже ‎зависим ‎от‏ ‎этого,‏ ‎как ‎и‏ ‎все. ‎Мы‏ ‎от ‎вас ‎в ‎этом ‎плане‏ ‎не‏ ‎отличаемся.

— То ‎есть‏ ‎для ‎любого‏ ‎новостного ‎сайта ‎есть ‎общие ‎законы‏ ‎существования.

— Конечно.‏ ‎Эдвард,‏ ‎если ‎бы‏ ‎мы ‎существовали‏ ‎столько, ‎сколько‏ ‎существует‏ ‎«КП», ‎наверное,‏ ‎мы ‎бы ‎и ‎по ‎уровню‏ ‎были ‎бы‏ ‎сейчас‏ ‎не ‎меньше ‎вашего.

— Мы‏ ‎уже ‎почти‏ ‎100 ‎лет ‎существуем, ‎это‏ ‎правда.

– Вот‏ ‎я ‎очень‏ ‎надеюсь, ‎что‏ ‎не ‎я, ‎но ‎мои ‎потомки‏ ‎когда-нибудь‏ ‎отметят ‎100-летие‏ ‎The ‎Moscow‏ ‎Post.


ЧТО ‎ТАКОЕ ‎«КАСТ»?

Сейчас ‎очень ‎многие‏ ‎уходят‏ ‎в‏ ‎подкасты: ‎что-то‏ ‎болтаешь, ‎выкладываешь.‏ ‎Вы ‎туда‏ ‎уходить‏ ‎планируете?

— Знаете, ‎меня‏ ‎больше ‎всего ‎это ‎слово ‎умиляет‏ ‎— ‎«подкасты».‏ ‎Вот‏ ‎у ‎нас, ‎предположим,‏ ‎есть ‎отдел‏ ‎и ‎подотдел. ‎В ‎алгебре‏ ‎есть‏ ‎понятие ‎«множество»‏ ‎и ‎«подмножество».‏ ‎Если ‎мы ‎говорим ‎«подкасты», ‎то‏ ‎у‏ ‎меня ‎вопрос,‏ ‎а ‎что‏ ‎же ‎такое ‎тогда ‎«каст»? ‎Вот‏ ‎вы‏ ‎мне‏ ‎ответьте ‎сначала,‏ ‎тогда ‎я‏ ‎отвечу ‎на‏ ‎ваш‏ ‎вопрос.

— Это ‎аудио,‏ ‎грубо ‎говоря…

— Если ‎это ‎«под», ‎то‏ ‎подкаст ‎—‏ ‎это‏ ‎часть ‎чего? ‎Меня‏ ‎вообще ‎бесят‏ ‎эти ‎англоязычные ‎слова. ‎Вот‏ ‎хоть‏ ‎слово ‎«офис».‏ ‎А ‎вы‏ ‎знали, ‎что ‎офис ‎всегда ‎в‏ ‎России‏ ‎назывался ‎«конторой».‏ ‎Если ‎вы‏ ‎почитаете ‎классическую ‎литературу, ‎там ‎писалось‏ ‎не‏ ‎«офис»,‏ ‎а ‎«контора».

— Наверное,‏ ‎у ‎меня‏ ‎больше ‎от‏ ‎студентов‏ ‎вопросов ‎нет.‏ ‎Если ‎только ‎у ‎вас ‎лично‏ ‎есть ‎какое-то‏ ‎пожелание‏ ‎к ‎студентам.

— У ‎меня‏ ‎пожелание ‎вашим‏ ‎студентам: ‎приходите ‎к ‎нам‏ ‎работать.‏ ‎

— Я ‎передам.‏ ‎Там ‎как‏ ‎раз ‎3-й ‎курс.

— У ‎нас ‎реальный‏ ‎голод‏ ‎по ‎журналистам,‏ ‎понимаете. ‎Но‏ ‎пока ‎есть ‎такие ‎люди, ‎как‏ ‎Надежда‏ ‎Васильевна,‏ ‎они ‎могли‏ ‎бы ‎опыт‏ ‎передавать.

— И ‎заключительный‏ ‎вопрос.‏ ‎Может ‎быть,‏ ‎какие-то ‎предстоящие ‎расследования ‎громкие ‎анонсируете?

— Да,‏ ‎у ‎нас‏ ‎много‏ ‎тем: ‎мы ‎всегда‏ ‎пишем ‎так,‏ ‎чтобы ‎было ‎«действие», ‎чтобы‏ ‎после‏ ‎выхода ‎материала‏ ‎нашего ‎«героя»‏ ‎сняли, ‎или ‎задержали, ‎или ‎сразу‏ ‎следователи‏ ‎приехали. ‎А‏ ‎если ‎сейчас‏ ‎анонсируем ‎— ‎«герой» ‎может ‎спрятаться.

Предыдущий Следующий
Все посты проекта
0 комментариев

Подарить подписку

Будет создан код, который позволит адресату получить бесплатный для него доступ на определённый уровень подписки.

Оплата за этого пользователя будет списываться с вашей карты вплоть до отмены подписки. Код может быть показан на экране или отправлен по почте вместе с инструкцией.

Будет создан код, который позволит адресату получить сумму на баланс.

Разово будет списана указанная сумма и зачислена на баланс пользователя, воспользовавшегося данным промокодом.

Добавить карту
0/2048